Суд над Ричардом Окделлом

[Куртуазный оэголик]

Коллеги, скажите, пожалуйста, где можно почитать архив суда над Ричардом Окделлом? Или там не было стенографистки и ничего не сохранилось?

@темы: Ричард Окделл

Comments

[Гость]

То есть наша опупея - это быстро сделать что-то, чтобы неустойку не платить?

[Гость]

Знаешь как говорят, больше всего в других мы ненавидим то, что есть в нас самих.
Это да. Есть такая книжка, где гг самый настоящий неудачник. И несмотря на все его знания и способности на протяжении всех книг продолжает лажать. Так вот, когда я читаю отзывы на фантлабе меня всегда дико веселит, как у читателей бомбит от него. Наверняка же у самих похожие ситуации встречались в жизни.
Потому что если ты неудачник, никакая вундервафля не поможет

всякие там Вуки еще вместо Айнсмеллеров
Who is Вуки? И чем он(а) знаменит(а)?

[Гость]

То есть наша опупея - это быстро сделать что-то, чтобы неустойку не платить?
похоже на то

а еще, вангую, что ХА так и останутся недописанными

[Гость]

То есть наша опупея - это быстро сделать что-то, чтобы неустойку не платить?

Ага. Поэтому в первых книгах такой отчетливый дух "сделаем чтоб сверкало и гремело, ух, гуляй рванина, завлекалочка для читателя", написано на коленке в короткие сроки, но писатель тащился. И это ее собственное творение в большей степени (ну, тыбзенные куски из понравившихся вещей, но компиляция опять же ее). А дальше полезли друзяшки со своими мнениями о том, как надо писать, высокие смыслы, морализаторство с воспитанием читателя и вся хуйня, и пропал Калабуховский дом.

[Гость]

Who is Вуки? И чем он(а) знаменит(а)?

Вук Задунайский. Загугли, она тут на дайрях есть. Ну и посмотри дневничок, короче, долго объяснять.

[Гость]

Вук Задунайский. Загугли, она тут на дайрях есть.
Ок, спасибо))

[Гость]

Who is Вуки?

Видео

www.youtube.com/watch?v=x5kICD2rb3A с последней презентации посмотри, она ведущая.

[Гость]

Who is Вуки?

Видео

www.youtube.com/watch?v=x5kICD2rb3A с последней презентации посмотри, она ведущая.

[Гость]

Мне понравился ее ответ на вопрос:
Я много раз отвечала, могу лишь повторить. Я попробую войти в эту реку вновь после "Черной метели", но уверенности, что у меня получится, нет. ХА мне слишком дороги, чтобы просто отписаться и закрыть тему, а вторая "Полночь" ни мне, ни читателям не нужна. Удастся мне поймать нужную волну, книга будет - нет... Значит НЕТ. Открытый конец, даже оборванная страница предпочтительней чужеродного конца или отписки. В этом я убедилась после прочтения полной версии "Открытой книги" любимого мной Каверина. Лучше бы (на мой взгляд) она обрывалась июнем 1941 года.
Звучит так будто Полночь и остальные книги из ОЭ просто отписываются и тема закрывается

[Гость]

Из старого пинания Окделла ВКК и друзьями,шутливый герб Против Вепря,2009 год.corona-del-norte.diary.ru/p75954406.htm

[Гость]

Из старого пинания Окделла ВКК и друзьями,шутливый герб Против Вепря
разве ж это пинание?
это так, невинная шутка

[Гость]

Это не пинание, а герб алвадика!

[Гость]

Это не пинание, а герб алвадика!

Икзактли

[Гость]

Ответы на вопросы читателей с форума Мира Фантастики от ВКК,Нам с подругой давно не дает покоя вопрос почему вы так ненавидите своего героя, Дикона? Вы как будто специально ставите его в такие ситуации, когда он оказывается в невыигрышном свете. Мне кажется, Автор не имеет права так поступать с героем который ему не нравиться, только потому, что выбрал его мальчиком для битья...
Мда… А вопрос почему Гончаров так ненавидит своего героя Обломова, Мопассан - своего героя Жоржа Дюруа, а Чехов - своего героя Ионыча, вам покоя дает? Это не попытка затесаться в классики, это всем известные примеры, которые сразу приходят в голову.
Ну в самом деле, почему Обломов не поднялся с дивана, не стал Пржевальским, не уехал в Азию и не открыл лошадь? А Ионыч?! Ну как он мог стать таким жлобом вместо того, чтоб пойти в народ и жениться на слепой крестьянской девушке?! Про Жоржа я и вовсе молчу! Мог стать благородным грабителем и трагически погибнуть, а стал неблагородным политиком и получил орден Почетного Легиона! Тьфу! И как только у авторов руки поднялись? Да кто им позволил?! Автор не имеет никаких правов так безобразничать. Надо немедленно внести в Думу соответствующий закон. Детям до четырнадцати не выходить на улицу, а авторам - в обязательном порядке любить своих героев, не ставить их в "ситуации", а ставить только в выигрышный свет...

Теперь отношения читателя и автора. Если кто обидится, так тому и быть, но дело в том, что ни автор читателю ничего не должен, ни, тем более, читатель автору. Автор ИМЕЕТ ПРАВО рассказать любую историю про любого героя. Читатель ИМЕЕТ ПРАВО оценить эту историю и этого героя. Читатель ИМЕЕТ ПРАВО плеваться, обижаться, возмущаться, шипеть (восторгаться и мурлыкать), но Герасим все равно бросит собачку под паровоз. Писатель ИМЕЕТ ПРАВО плеваться, обижаться, возмущаться (мурлыкать и восхищаться) читателями, которые не оценили (оценили) его нетленку (тленку), все равно судьбу книги решат читатели. Или один читатель, но такой, что одним росчерком синего карандаша напишет «это посильнее «Фауста» Гете» (С).

Так что будем исходить из этого билля о правах. Автор (в данном случае я), рассказывает историю героя (в данном случае Р.Окделла) так, как считает нужным. Да, это нарушение канонов фэнтези, согласно которым юный герой должен идти вперед и вверх к своему поединку с Самым-Главным-Супостатом. Ну и что? Оперы в свое время тоже писали на сюжет «Все умерли», потом Чайковскому по его собственном признанию надоели эфиопские принцессы и он написал про Татьяну, которая не умерла. И ничего…
У меня нет мании величия, и я знаю, кто я, а кто – Чайковский, но мне тоже не хочется раз за разом возвращаться к эфиопским принцессам. Я с большим уважением отношусь к сюжету взросления, становления, преодоления, но есть и другие варианты. В реале Ричарды Окделлы встречаются чаще Сандеров Тагэре, так почему бы не отдать им должное? Не показать такого героя? Я и показала. И, судя по реакции, поступила совершенно правильно.

А свет невыигрышный не от ситуаций, а от поведения в оных. Так как в каждой ситуации можно вести себя по-разному.

Был уверен, что Суза-Муза - Паоло. Мысль взять вину на себя была?
Понимал, что занял в рейтинге чужое место, потому что противник ему поддался. Мог отказаться? .
Понимал, что присягает убийце отца. Мог отказаться?
Понимал, что живет за счет врага. Сам Штанцлер объяснял, что это нехорошо. Мог сократить расходы?
Обещал Оскру Феншо передать его последние слова Катарине. Мог передать?
Мог попытаться заслонить означенного друга Феншо собой или встать рядом?
Мог встать рядом с Робером или хотя бы помочь ему подняться без приказа Алвы?
Прекрасно понимал (вначале), что не заслуживает ордена. Мог отказаться?
Очень жалел сестру. И уехал из Надора, хлопнув дверью, в разгар скандала, оставив эту самую сестру с астмой, мертвой лошадью и матерью. Честно и искренне собираясь ее забрать. Потом… Но потом письмо не выходило, то есть не выходило, если во главу угла ставить отношение с Катари, а не судьбу Айрис. А с Айрис… Вот приедет к концу лета эр Рокэ… Мог остаться с Айрис и принять удар на себя? Мог увезти ее, как брат и глава Дома? Мог хотя бы сразу поехать добиваться аудиенции?

Если смотреть глазами Дика то все выглядит вполне естественно, понятно, объяснимо и даже благородно. А если посмотреть на это глазами другого человека? Хотя бы однокашника, место которого в списке занял Ричард? Или Феншо, который надеялся на исполнение своей последней просьбы?
Это первые две книги. И тот самый герой, которого, по мнению некоторых читателей, после ОВДВ «подменили», сделали мальчиком для битья. Следовательно, тут он правильный? Так и надо? Но тогда и претензий на предмет вселения в дом эра и возмущения ворами-кэналлийцами, сведшими коней, быть не должно.

Еще раз повторяю. Я Дика не ненавижу и не показываю в каком-то свете, я его показываю таким, каков он, именно он (а не Люк Скайуокер или Ранд) есть. И в ситуации я его ставлю не «как будто специально», а специально. На то и автор, чтобы ставить героя в ситуации. Если герой в этих ситуациях не нравится, значит, я своего добилась.

[Гость]

Gatty,а есть ли у Дика возможность исправиться(хоть это и банальное выражение) и что ему по вашему для этого нужно сделать? Ведь есть же у Дика и положительные качества,которые могли бы развиваться ,становиться богаче и полнее,в противовес отрицательным?
Ох… Ну и популярен же юноша. Ладно, поехали.
Если под «исправлением» подразумевается, может ли подобный человек (спойлеров не будет!) вести себя так, как ведут себя люди, традиционно называемые порядочными, то да, может. Если подразумевается, что подобный человек будет это делать, исходя из четкого ВНУТРЕННЕГО понимания и убежденности, увы, нет.
Попробую притянуть за уши условно медицинский пример. Итак мы имеем аллергика. Он может казаться себе и другим здоровым, если находится вне зоны действия аллергена или принимая противоаллергийные препараты. Если аллергена будет немного и аллерген не зловредный, будет у человека сенная лихорадка или крапивница, которая неприятна, но не опасна, и которую и сам больной и, особенно, окружение, не будет принимать всерьез. Ну носом шмыгает, ну, чешется, беды-то! Но в один непрекрасный день экологическая обстановка изменится, человек что-нибудь съест – бац! Отек Квинке или астматический приступ. И без «скорой» уже не обойтись.

Так и тут. Есть человек. Симпатичный, искренний, не злой, не подлый, не подколодный, склонный к восторженности и витанию в облаках. Пока экологическая обстановка в порядке, не отличишь от здорового. Если обстановка не очень, но есть препараты (друг, родственник, возлюбленный, начальник, которые возьмут на себя функцию совести и морального ограничителя) все в порядке. Если обстановка в целом неплохая, но чуть-чуть аллергенов в воздухе носится, милый человек будет чихать и чесаться, то есть совершать не самые лучшие поступки (или не совершать самых лучших), но ведь не преступление! Он все равно будет оставаться милым и романтичным, пока не зашкалит ПДК. И тогда все удивятся, а больше всех добрые люди со склонностью к усыновлению.

Я тут несколькими постами раньше перечислила ряд ситуаций, которые указывают на эту самую моральную аллергию, и сразу же расстроила одного доброго человека (не в трактовке Иешуа Га-Ноцри, а в самом деле доброго), который начал объяснять, что это, дескать, слишком высокая планка. Что ряд поступков из этого списка нельзя ставить в вину, не заметив (а не замечать и пропускать, когда идет речь о подзащитных у защитников подобных юношей это уже традиция) отсутствия в списке проигранного отцовского кольца, отравленного эра, нарушения приказа и присяги, снобизма, злопамятности и т.д. То есть упоминание «чихания» это рпиддирки и завышенная планка. Неупоминание аппендицита, близорукости и ревматизма это все в порядке.
Но беда и опасность в том, что к отеку квинке идут именно через чихание.
Снобизм, азарт, обидчивость, неопытность, злопамятность, даже способность пойти на убийство и нарушить присягу само по себе не говорит о том, что данный человек, оказавшись среди кошек, ромашек и апельсинов без фенкарола примется чихать и истекать слезами.
Приведенный список в комплексе говорит именно об этом.

Иногда бывает, что аллергия проходит сама по себе. Случаев, когда «сама рассосалась» моральная аллергия лично я не видела, хотя наблюдала и наблюдаю ее регулярно. Исчезновение симптомов возможно. Если меняется аллергенная ситуация или рядом с объектом появляется человек-препарат.

"Он отнюдь не скот. Просто обычный случай (вы уж меня извините) замедленного развития. Умственно и эмоционально он все еще пятнадцатилетний мальчик. Вот и все.
Таких на свете пруд пруди. Иногда они очень даже преуспевают. Их считают воплощением принципиальности, идеалом твердости, пока они не подвергнутся серьезному испытанию; а уж тут-то великовозрастный подросток, лишенный мужества и воображения, непременно себя покажет - и песенка его спета..." (С) Джон Диксон КАРР

[Гость]

Gatty, я вижу, что вам задают очень много вопросов касательно вечно юного Окделла.
Скажите, у него один реальный прототип, или это образ собирательный, или, страшно подумать, "имя им - легион"
Угу. Он самый. Легион. Одного реального прототипа нет, это не Валтазар и не Вейзель. Подобных личностей я знала и знаю достаточно много, правда, последние годы стараюсь от них по возможности дистанцироваться. Ориентируясь, на «чиханье» и не дожидаясь "отека".
Для себя я выделила несколько особенностей людей этой категории.
1. Они приносят неприятности людям порядочным, часто тем, кто им так или иначе помогал и закрывал глаза на первые «чихи». При этом сами являются жертвами подлецов и манипуляторов. Тогда их становится жаль, что бы они не натворили.

2. Они сушествуют в режиме «это заговор против меня и Франции». Они просто не могут понять, что на Францию никто не покушается, а на радио их не взяли, потому что они картавят.

3. Они любое послабление и любое одолжение воспринимают, как должное. При этом бывают очень нетерпимы, когда помогают не им, и очень принципиальны, когда кто-то, отдав ползарплаты на кошачий приют, не отдал другую половину детям Уругвая.

4. Они полны благих намерений. Они честно хотят свозить вас на концерт в Сан-Ремо и занимают на подарок бабушке до зарплаты. Затем они собираются подарить вам новый мобильник и занимают на букет даме или на такси.

5. Они верят любым сплетням в любой адрес и с горящими глазами несут их (сплетни) дальше. Разумеется, не всем подряд, а только доверенным.

6. Они очень добры. Они всегда готовы оказать услугу за счет или с помощью своих знакомых и друзей, которые часто узнает об этом последними. Из ночного звонка постороннего человека, которому услужливо дали телефон и гарантию услуги.

7. Они уверены в своей исключительности и в том, что «кардинал и галантерейщик это сила». Частенько они страшные снобы и делят мир на «мы же с вами» и… далее возможны варианты от «понаехавших» и «гегемона» до «унтерменшей». При этом если кардинал достаточно циничен и склонен к манипулированию, он будет вить из галантерейщика веревки, а тот будет с блаженной улыбкой демонстрировать всем и каждому свое фото с кардиналом.

8. Они делят мир на наших доблестных разведчиков и ихних подлых шпионов, при этом наши и ихние меняются местами в зависимости от отношения к объекту. «Кто похвалит меня лучше всех, тот получит сладкую конфету», то есть станет нашим.

9. Они вольно или невольно, сделав кому-то гадость, смертельно обижаются либо на того, кому гадость сделана, либо на того, кто этой гадостью возмущен. В связи с этим они крайне редко просят прощения, но иногда прощают сами. Так как отходчивы.

10. В каждый конкретный момент времени они предельно искренни и имеют твердейшие убеждения. Абстрактно они крайне нетерпимы к подлости и, особенно, предательству. К людям они предъявляют абстрактные требования по Дидериху и себя очень часто видят героями оного Дидериха. Самоирония, как правило, отсутствует. Обожают красивые слова. Крайне озабочены тем, что про них говорят и думают.

11. Они живут в воздушных замках. При этом практически всегда находятся те, кто опекает, подкармливает и защищает, в том числе и от тех, кому они сделали гадость.

12. Чужой боли и проблем как правило не видят. Если только тот, у кого болит, не вешает себе на шею транспарант или его боль не оказывается в центре внимания «наших» или кардинала. Зато они проникаются мнимыми проблемами, если эти проблемы соответствующим образом поданы.

13. Они неспособны делать неприятные логические выводы не потому, что глупы, а потому что логика мешает внутреннему комфорту. Соответственно они просто НЕ ПОНИМАЮТ, что сделали что-то не то. Как в том анекдоте про партизана и сдавшего его соседа «Мыкола, ты шо, обыдився?».

14. В связи с вышеизложенным, они не скрывают того, что натворили. Соответственно, происходит расслоение восприятия на те самые три пункта, про которых спрашивали выше. Сами они полагают себя рыцарями без страха и упрека и невольниками чести. Их друзья и защитники считают их закомплексованными детьми, которых грех наказывать. И вообще она сама виновата, что так оделась и накрасилась, что бедный мальчик… И родители виноваты. И школа. И государство… Потерпевшие и те, кто смотрит со стороны, часто видят законченного подонка, хотя на самом деле ни одна точка зрения истине не соответствует. Не рыцарь. Не закомплексованный. Не подонок.

[Гость]

Меня трясет он нее...

[Гость]

Родственные души Ричарда никогда не признаются,что являются оными -скорее уж будут метить в родственные души Алвы,а вслух будут громко клеймить Повелителя Скал за слабоволие и волюнтаризьм))
Я лично знаю одну очень родственную душу, которая полагает себя прототипом Эпинэ.

Ну а с Рокэ...
"Дорогой сузерен, в последнее время меня терзают смутные сомнения, с каждым днем становящиеся все отчетливее и отчетливее. Признаюсь честно, у меня с самого детства замечены были намерения вести себя не как все, а даже очень наперекор. Что называется, "против ветра". Еще не выйдя на свою дорогу, я уже подозревал, что она окажется необычной, не побоюсь этого слова, избранной. А чем еще, как ни избранностью, объяснить мою судьбу, поместившую меня в центр происходящих событий. Признаться, я не сразу понял намек, не сразу проследил схожесть наших судеб, но в ту ночь, когда вы прочитали мне сонет, в какое-то мгновение мне почудилось, что это я являюсь автором сих дивных строк, а вовсе не вы. С тех пор мою душу начала терзать странная раздвоенность, мне почему-то начало казаться, что вы - это я, а я - это вы. То есть, вы занимаете то место, которое по праву отводится мне. Чем еще объяснить тот факт, что причитавшаяся мне слава, честь рода, женщина и даже дом принадлежали вам? Тогда я решил взять судьбу за горло и начать с корней, выжив вас из дома, запланировав на будущее удаление вас из спальни Катари. И час придет, и я верну себе все, принадлежащее мне по праву.
Потому что в мире может быть только один Рокэ Алва, и это я.
Ричард Окделл".
(С) Маркиз. www.diary.ru/~markiz/p67656517.htm
Ну и песец автора про своего персонажа,пойду попью валерьянки.Ну и Дурдом однако.И это автор которого я уважала,прямо представляю как она брызжет слюной вы ВСЕ Окделлы!Одна я в белом и знаю как надо.

[Гость]

Возможно, Ричарда «выручает» его участие в ярких, поворотных событиях, которые затмевают те поступки, которые он совершает в повседневной жизни. Можно долго и подробно разбирать, как Ричард пытался убить своего эра. Кто и что заставило его сделать это. Но невольно в тень уходят другие его действия или бездействия, не такие заметные, а они не менее показательные. Ведь он так ничего и не сделал, что бы помочь сестре, а как изменилось его отношение к Селине и Герарду, стоило ему только узнать их фамилию. Алва так и не смог его переубедить.
Вообще-то, чтобы АДЕКВАТНО оценить то, почему Ричард пытался убить своего эра, надо взвесить именно что его повседневные поступки. К примеру, такой мотив, как месть за отца дотягивает (и то с трудом) до поездки в Надор, после чего принципиальный мститель с доски исчезает. Тем не менее, многие защитники пытаются приводить именно этот аргумент. А он не работает, ибо нельзя сегодня мстить, завтра не мстить и как раз наоборот - исполняться желания служить, а потом рыбу заворачивать…
Точно как базарная торговка рыбой.

[Гость]

Меня трясет он нее...
И меня.
Сколько же злобы, нетерпимости и эмоциональной тупости в человеке.

[Гость]

Это надо талант иметь, что бы имея целью обличить Дика так подробно рассказать про себя саму.

[Гость]

- Герцог Окделл весьма щепетилен, когда речь заходит о полномочиях.
- Вы хотите сказать, глуп? – если предстоит драка, вранье лучше отбросить, - Дик слишком молод, и он рано потерял отца.
- Я своего отца не помню, - набычился коротышка, - но это ничего не меняет. Если я предам, меня следует расстрелять, если не справлюсь с тем, что мне поручено, разжаловать.

То есть не "не знаю", а "не помню" - это как раз подходит к варианту, что предложил Панург. И контекст тут соответствующий, Дик рано потерял отца, Корваль - еще раньше, но это не является смягчающим обстоятельством. Не видно тут ни пренебрежения, ни намеков на незаконнорожденность.
Мне, кстати тоже не приходит этого в голову. По причине, что такие как Алва всю жизнь несут на себе такую тяжелейшую ношу долга (Алва, а до него Сильвестр, к примеру несут долг тащить на себе Талиг, уберегая его от хаоса и гибели), какую людям наподобие Ричарда и мгновения не пронести и даже вес которой представить невозможно. У них фактически нет собственной жизни, у них есть только долг. (Пример = кто-нибудь слышал о жизни Дорака = нет, только о государственном управлении Талига кардиналом Сильвестром). Личной жизни у них тоже нет, (опять таки Сильвестр), дети если и появляются, то только потому что что надо, а в случае с родом Алва вообще для того, чтобы было кому нести долг дальше.
... Такую жизнь какой живут люди, наподобие Алвы врагу не пожелаешь, не то что сам себе.

[Гость]

О,а вот и про нас,благодарных читатетей
2. Как Вы считаете, стоит ли отстаивать свою точку зрения перед читателями/критиками/редакторами? Зачастую замысел автора предполагает одно, а некоторые люди видят в нем совершенно иное. Под всех же не подстроишься... Или стоит пытаться?
Давайте сразу договоримся, что за теснящиеся в голове пациента образы и ассоциации ни показывавший оному пациенту картинки доктор, ни Малевич с черным квадратом, ни Шишкин с мишками ответственности не несут. Как и автор текста не несет ответственность за экземпляры, взятые читателями в библиотеке Мёнина. Даже если фамилия такого читателя Белинский или Жданов. Если бояться того, что МОЖЕТ прийти в голову читателю, творить надо исключительно в стол, а еще лучше - сжигать текст на месте.

Есть такой викторианский анекдот:
- Мисс Джонс, вы поедете в Бат?
- Что вы, миссис Добс, там же МУЖЧИНЫ!
- Ну и что? Они там очень приличные и хорошо одеваются…
- Как вы не понимаете?! Под одеждой они все равно ГОЛЫЕ!

Такой мисс Джонс с ее воображением чем больше объясняешь, тем больше она думает мммм… о своем, о девичьем. Но это не повод не ездить в Бат, не общаться с мужчинами, не выходить замуж... На каждое чиханье не наздравствуешься. Это про «видят в нем совершенно иное».

Теперь о своей точке зрения и отстаивании оной. Тут, мне кажется, очень много нюансов. Вы, спрашивая, могли иметь в виду Африку, а я сейчас возьму и отвечу про Америку.
ИМХО, объяснять всем и каждому, что ты хотел сказать, не надо, но если то, что ты имел в виду, вообще НИКТО не понимает, это повод задуматься. Бегание за читателями и хватание их за рукав не поможет, тут надо что-то менять в Консерватории. Если вас правильно понимает значительное число созвучных вам по вкусам и мыслям людей, текст свое дело сделал. Если при этом вас не понимают (не желают понимать, делают вид, что не понимают) люди вам НЕ созвучные и, тем более, вам неприятные, то тем более все в порядке.
Кто все равно не согласен с мнением про Окделла,тех на дурку,есть ведь правильно понимающие

[Гость]

Для себя я выделила несколько особенностей людей этой категории.

По этому списку прям видно, как она сперва составила себе некий хейт-набор, а потом подгоняла под него Дика Причем если прегрешения первых книг приходилось натягивать и сосать из пальца, в последующих она специально писала под него, и все грубее и грубее, и Дик становился все картоннее и картоннее. При этом по ее мнению читатели недовольны, потому что она вся такая не в бровь, а в глаз, а не потому, что эти перемены за лето в глаза бросаются.

[Гость]

К слову о прототипах: в фразе Алвы "Самым мерзким из подсунутых мне идеалов был некий эр, отказавшийся одолжить другу фамильную шпагу, но проигравший деньги, лошадей и заветное кольцо второго друга" мне зря мерещатся "повешенные блондинки", то есть Атос - или не зря?
Не зря. Про Атоса в этом эпохальном интервью уже было, и, кажется, даже неоднократно. Если не лень, гляньте выше.
Пошли выше
9. И последний вопрос, уже не ОЭ. Gatty Вы как то обмолвились, что Вам не нравится Атос, можно узнать почему?
ожно. А теперь держитесь...

Атоса и ему подобных в самом деле не люблю, но прежде чем начну отвечать, подчеркну три момента.

1. Я буду говорить о книжном герое, а не о киногероях и, тем более, не об Атосе, созданном В.Смеховым. КнигоАтос и киноАтосы совершенно разные люди. Сценаристы упорно убирают из сценариев все, что не украшает «великолепную четверку», а если еще и актер талантлив…

2. Я буду говорить не о реальной Франции, а о Франции Дюма, как если б трилогия была единственным источником знаний о данном мире. Речь не о Ришелье, не о Карле I и не о Мазарини, а об Атосе. Если история вступит в противоречие с книгой, я буду отталкиваться от книги.

3. Я сознательно закрываю глаза на алогичности в сюжете. Вопросы по типу как беглый церковный вор с мнимой сестрой натурализовался в центре Франции и стал приходским священником, и почему графиня не обманула графа, как Фельтона, если уж она обманула его, выдав себя за девственницу, я выношу за скобки сразу же. Дюма сказал. Так и было.

А теперь поехали. Мне очень не нравятся люди, которые, полагая себя безупречными или близкими к тому, готовы верить любой мерзости, когда речь идет о других. И мне становится страшно, когда подобный человек становятся Учителем, лидером, эталоном, примером для подражания.

Атос без тени сомненья вешает страстно любимую жену. Спустя тридцать лет он же обвиняет в пакости Д’Артаньяна. А тот только что спас благородному Атосу жизнь, поставив при этом крест на своей карьере, и полез в пасть к черту не ради Карла, до которого ему не было дела, а ради все того же друга Атоса. И этот друг, который не представлял, что делать («Д’Артаньян что-нибудь придумает» (С) и ведь придумал же!), увидев гасконца среди глядящих на казнь, приходит к выводу, что тот… так, развлечься вышел. Изумительно.

И если с миледи Атос, возможно, (только возможно, потому что не факт, что повешенная им девочка стала бы без его помощи убийцей), угадал, то упрек д’Артаньяну послезнанием не сотрешь.

Вернемся к драме на охоте. Атос повесил жену, даже не выяснив, в чем дело, и, видимо, считая, что вершит справедливый суд. Конечно, упрекать феодала в том, что он впал в аффект оттого, что с его честью обошлись как с тряпкой, нельзя, но…
Он не ударил жену первым попавшимся острым или тупым предметом и не задушил, как идиот Отелло. Он ее повесил, разодрав предварительно платье. Ждать, пока она придет в себя, и разбираться, благородному графу в голову не пришло. Клеймо? На ветку!
При этом куда менее благородный и вовсе диковатый д'Артаньян, услышав не допускающий иных трактовок рассказ обожаемого Атоса, хоть и был пьян, понял: то, что фигурант сделал со своей женой, не суд, а убийство. Более того, до гасконца дошло, что то, что сам он сотворил с миледи – подлость, заслуживающая мести. При этом д'Артаньян уже знал, что миледи - шпион кардинала и вообще нехороший человек. Только дело не в ней, а в нем: так, как поступил он, вообще поступать нельзя.
Почувствуете разницу между невоспитанным человеком, у которого есть совесть, и воспитанным, у которого совести нет, и ее заменяет этакий сословный кодекс.

Атос, судя по всему, ставил себе в заслугу, что женился на бедной и по сути беззащитной (брат-священник это несерьезно) девочке, а не изнасиловал ее и не купил. Вроде бы и впрямь достойно. По тем временам многие, в самом деле хорошие люди, и не подумали бы жениться на неровне, а взяли бы в любовницы. Но педалировать то, что всесильный граф не принудил беспомощную женщину к сожительству? Уважать себя не за то, что сделал добро, а за то, что не сделал зла? Так и вспоминается добрый Иван Иванович со своим «Ну, ступай же с Богом, чего ж ты стоишь? Ведь я тебя не бью!»

[Гость]

Еще один «подвиг» благородного Атоса - история с де Шеврез. И пусть она была не прочь, дело опять же не в ней, а в мужчинах. Один – священник, приютивший проезжего дворянина, оставивший гостя в своем доме и получивший подброшенного ребенка. Вот так и пускай к себе всяких, особо благородных…

- Нет ничего легче, герцогиня. За час до вашего приезда некий всадник, ехавший с важным поручением, обратился к этому же самому священнику с просьбой о ночлеге. Священника как раз позвали к умирающему, и он со-
бирался ехать на всю ночь не только из дому, но и вообще из деревни.
Тогда служитель божий, вполне доверяя своему гостю, который, мимоходом заметим, был дворянин, предоставил в его распоряжение свой дом, ужин и спальню. Таким образом Мари Мишон просила гостеприимства не у самого
священника, а у его гостя.
- И этот гость, этот путешественник, этот дворянин, приехавший до нее?..
- Был я, граф де Ла Фер, - сказал Атос и, встав, почтительно поклонился герцогине де Шеврез.
Герцогиня с минуту молчала в полном изумлении, но вдруг весело расхохоталась.
- Честное слово, это презабавно! - воскликнула она. - Оказывается, что эта сумасбродная Мари Мишон нашла больше, чем искала. Садитесь, любезный граф, и продолжайте ваш рассказ.
- Теперь мне остается только покаяться, герцогиня. Я уже говорил вам, что ехал по очень важному делу. На рассвете я тихонько вышел из комнаты, где еще спал мой прелестный товарищ по ночлегу. В другой комнате спала,
откинув голову на спинку кресла, служанка, вполне достойная своей госпожи. Ее личико меня поразило. Я подошел поближе и узнал маленькую Кэтти, которую наш друг, Арамис, приставил к ее госпоже. Вот каким образом я
догадался, что прелестная путешественница была...
При этом позволивший считать себя священником Атос прекрасно знал, что г-жа де Шеврез вне закона. Если ее поймают и дело всплывет, гостеприимному священнику мало не покажется. Но представиться или хотя бы развеять заблуждение гостьи на предмет того, что она имела дело не со святым отцом, а с его гостем Атосу, разумеется,в голову не пришло.
Ну а теперь вспомним, что герцогиня при всей своей ветрености была не только любовницей, но и великой любовью Арамиса. С одной стороны вроде же и время прошло, и не узнал сразу. И вообще инкто не виноват и все довольны. С другой... Все равно отчего-то коробит. Может, именно из-за того, что эталон благородства.

Переходим к Раулю. Тут вообще рычать хочется. Воспитывал мальчишку, как приемыша. И это в стране, где бастарды для людей высокого положения - норма и никому не в упрек – ни родителю, ни сыну. Тот же Бофор гордился своим происхождением и встречал полное понимание. У Рауля же был опекун, а не отец. Существование матери от мальчика тоже скрыли, заодно скрыв, куда увезли ребенка, и от нее. Зато потом к ней же парня и отправили.
Плоды воспитания впечатляют еще больше. Все было крайне благородно, только Рауль не смог отстоять любимую девушку. Был, был момент, когда нужно было хватать и увозить. Но воспитание… В результате парень погиб. Погиб, потому что у него не нашлось прописанной боготворимым отцом "достойной" модели поведения в сложившейся ситуации. Тут, конечно, можно посочувствовать всем троим – Атосу, Раулю и Луизе. Но зло лично меня берет

С делами семейными вроде, все. На повестке дня - дружба. Про способность верить в гадости уже сказано. На очереди способность втягивать друзей (и не только) в свои, мягко говоря, спорные затеи, превращая в соучастников с риском для их жизни, совести и карьеры.
Убийство миледи все помнят? А это было именно убийство, которое наш благородный усиленно перекрашивал под правосудие, втягивая в это посторонних. Ну, слуги, допустим, не люди. Можно колотить и проигрывать в кости. Палач по определению отщепенец и чудовище, его можно подставить. Подставили. Предъявили добытый незаконным путем открытый лист. Если б кардинал решил этот лист аннулировать (а не сделал он это вообще-то из симпатии к д’Артаньяну), палачу эта история стоила бы жизни. Более того, Атос, используя открытый лист ВЫНУДИЛ палача согласиться на ставшее ему отвратительным дело.
"Но едва Атос изложил свою просьбу, как незнакомец, стоявший перед мушкетером, в ужасе отпрянул и отказался. Тогда Атос вынул из кармана листок бумаги, на котором были написаны две строчки, скрепленные подписью и печатью, и показал их тому, кто чересчур поторопился проявить свое отвращение. Как только высокий человек прочитал эти две строчки, увидел подпись и узнал печать, он тотчас поклонился в
знак того, что у него нет больше возражений и что он готов повиноваться. Атосу только это и нужно было".

То, что палач имел к миледи личный счет, сути не меняет: Атос этого не знал. Ему просто нужен был профи. «Да и сам Атос глядел на него с тем же изумлением, как и все остальные, недоумевая, каким образом этот человек мог оказаться причастным к ужасной драме, развязка которой совершалась в эту минуту».

Ну ладно, черт с ним, с палачом, если уж священника подставили, тут чего церемониться? А вот друзья… Миледи была делом Атоса (жена) и д’Артаньяна (смерть Констанции и его собственная мерзкая выходка), но судьями Атос вынудил стать Портоса и Арамиса. При этом Портос и Арамис знали лишь то, что миледи – шпион кардинала, что их ни за что ни про что пытались отравить и погиб случайный человек, и что убили Констанцию. В общем, имеют все основания считать, что их друзья, вернее, не друзья, а друг (гасконец – то почти невменяем) кругом правы и знает что делает.
Вообще попытки Атоса придавать своим убийствам видимость законности так гнусны, что впору сочувствовать Мордаунту. Парень подлостей, пока его к Кромвелю не прибило, нахлебался. Один дядюшка (тоже крайне благородный) чего стоит. Поискать, не сразу найдешь. Так любил брата, что его сына бросил помирать с голода на улице, а имущество и титул прибрал. Даже специальный эдикт выпросил. Противозаконный, кстати сказать. Не свихнись Мордаунт до того, чтобы невинных людей по дороге начал убивать, ему можно было только пожелать ему успеха в разговоре с дядюшкой и убийцей матери. Потому что убийца был один, остальных он втянул, играя частью на незнании, частью на своем непререкаемом авторитете и дружеских чувствах.
- Если вы сделаете еще один шаг, д'Артаньян, - сказал он, - мы скрестим шпаги!
Д'Артаньян упал на колени и стал читать молитву.
- Ну, палач, делай свое дело, - проговорил Атос.

Про то, как тот же Атос д'Артаньяна и Портоса втянул в спасение совершенно ненужного им Карла, уже говорилось. А еще можно вспомнить, как благородный человек и прекрасный друг оставил д'Артаньяна в дураках в истории с Бофором. Для Арамиса, как его воспринимали его же друзья, не сказать правды, было нормой. Но Атос же не мог… Мог. И то мог. И это мог.
Еще один мелкий, но противненький штрих: парный случай сразу с двумя друзьями.
Портос, «готовясь к свиданию с какой-то герцогиней, он попытался одолжить шпагу у Атоса. Атос молча вывернул все карманы, собрал все, что было у него ценного: кошельки, пряжки и золотые цепочки, и предложил их Портосу. Что же касается шпаги, сказал он, она прикована к стене и покинет ее только тогда, когда владелец ее покинет это жилище».
Можно понять. Я бы, наверное, тоже не отдала.

Но потом граф сел играть.
- Когда я проиграл свою лошадь - девять против десяти, каково? - мне пришло в голову поиграть на вашу.
- Я надеюсь, однако, что вы не осуществили этого намерения?
- Напротив, я привел его в исполнение немедленно.
- И что же? - вскричал обеспокоенный д'Артаньян.
- Я сыграл и проиграл ее.
- Мою лошадь?
- Вашу лошадь. Семь против восьми - из-за одного очка... Знаете пословицу?
- Атос, вы сошли с ума, клянусь вам!
- Милый д'Артаньян, надо было сказать мне это вчера, когда я рассказывал вам свои дурацкие истории, а вовсе не сегодня. Я проиграл ее вместе со всеми принадлежностями упряжи, какие только можно придумать.
- Да ведь это ужасно!
- Погодите, вы еще не все знаете. Я стал бы превосходным игроком, если бы не зарывался, но я зарываюсь так же, как и тогда, когда пью, и вот...
- Но на что же еще вы могли играть? У вас ведь ничего больше не оставалось.
- Неверно, друг мой, неверно: у нас оставался этот алмаз, который
сверкает на вашем пальце и который я заметил вчера.
- Этот алмаз! - вскричал д'Артаньян, поспешно ощупывая кольцо.
- И так как у меня были когда-то свои алмазы и я знаю в них толк, то я оценил его в тысячу пистолей.
- Надеюсь, - мрачно сказал д'Артаньян, полумертвый от страха, - что вы ни словом не упомянули о моем алмазе?
- Напротив, любезный друг. Поймите, этот алмаз был теперь нашим единственным источником надежды, я мог отыграть на него нашу упряжь, лошадей и, сверх того, выиграть деньги на дорогу...
И вот вместе оно… не очень. Конечно, можно попытаться объяснить внезапную жадность щедрого и бескорыстного Атоса тем, что он боялся раскрыть инкогнито. Если б шпага в придачу с фамильным портретом предка не висели на стене. В геральдике и родовом оружии тогда многие разбирались. Предположить, что забегавшие к Атосу друзья и сослуживцы поймут меньше дамы Портоса сложно. Да и сыщики, узнав, что арестовали какого-то Атоса, должны были смотаться к нему домой, увидеть шпагу и портрет и сделать выводы. Не узнали. Атос остался Атосом.
Похоже, граф же Ла Фер просто не хотел пускать по рукам дорогую ему вещь, что понятно. Но при этом ему и в голову не пришло, что его другу алмаз мог быть важен не меньше. Атосу вообще приходило в голову очень мало человеческого.

[Гость]

Еще один «подвиг» благородного Атоса - история с де Шеврез. И пусть она была не прочь, дело опять же не в ней, а в мужчинах. Один – священник, приютивший проезжего дворянина, оставивший гостя в своем доме и получивший подброшенного ребенка. Вот так и пускай к себе всяких, особо благородных…

- Нет ничего легче, герцогиня. За час до вашего приезда некий всадник, ехавший с важным поручением, обратился к этому же самому священнику с просьбой о ночлеге. Священника как раз позвали к умирающему, и он со-
бирался ехать на всю ночь не только из дому, но и вообще из деревни.
Тогда служитель божий, вполне доверяя своему гостю, который, мимоходом заметим, был дворянин, предоставил в его распоряжение свой дом, ужин и спальню. Таким образом Мари Мишон просила гостеприимства не у самого
священника, а у его гостя.
- И этот гость, этот путешественник, этот дворянин, приехавший до нее?..
- Был я, граф де Ла Фер, - сказал Атос и, встав, почтительно поклонился герцогине де Шеврез.
Герцогиня с минуту молчала в полном изумлении, но вдруг весело расхохоталась.
- Честное слово, это презабавно! - воскликнула она. - Оказывается, что эта сумасбродная Мари Мишон нашла больше, чем искала. Садитесь, любезный граф, и продолжайте ваш рассказ.
- Теперь мне остается только покаяться, герцогиня. Я уже говорил вам, что ехал по очень важному делу. На рассвете я тихонько вышел из комнаты, где еще спал мой прелестный товарищ по ночлегу. В другой комнате спала,
откинув голову на спинку кресла, служанка, вполне достойная своей госпожи. Ее личико меня поразило. Я подошел поближе и узнал маленькую Кэтти, которую наш друг, Арамис, приставил к ее госпоже. Вот каким образом я
догадался, что прелестная путешественница была...
При этом позволивший считать себя священником Атос прекрасно знал, что г-жа де Шеврез вне закона. Если ее поймают и дело всплывет, гостеприимному священнику мало не покажется. Но представиться или хотя бы развеять заблуждение гостьи на предмет того, что она имела дело не со святым отцом, а с его гостем Атосу, разумеется,в голову не пришло.
Ну а теперь вспомним, что герцогиня при всей своей ветрености была не только любовницей, но и великой любовью Арамиса. С одной стороны вроде же и время прошло, и не узнал сразу. И вообще инкто не виноват и все довольны. С другой... Все равно отчего-то коробит. Может, именно из-за того, что эталон благородства.

Переходим к Раулю. Тут вообще рычать хочется. Воспитывал мальчишку, как приемыша. И это в стране, где бастарды для людей высокого положения - норма и никому не в упрек – ни родителю, ни сыну. Тот же Бофор гордился своим происхождением и встречал полное понимание. У Рауля же был опекун, а не отец. Существование матери от мальчика тоже скрыли, заодно скрыв, куда увезли ребенка, и от нее. Зато потом к ней же парня и отправили.
Плоды воспитания впечатляют еще больше. Все было крайне благородно, только Рауль не смог отстоять любимую девушку. Был, был момент, когда нужно было хватать и увозить. Но воспитание… В результате парень погиб. Погиб, потому что у него не нашлось прописанной боготворимым отцом "достойной" модели поведения в сложившейся ситуации. Тут, конечно, можно посочувствовать всем троим – Атосу, Раулю и Луизе. Но зло лично меня берет

С делами семейными вроде, все. На повестке дня - дружба. Про способность верить в гадости уже сказано. На очереди способность втягивать друзей (и не только) в свои, мягко говоря, спорные затеи, превращая в соучастников с риском для их жизни, совести и карьеры.
Убийство миледи все помнят? А это было именно убийство, которое наш благородный усиленно перекрашивал под правосудие, втягивая в это посторонних. Ну, слуги, допустим, не люди. Можно колотить и проигрывать в кости. Палач по определению отщепенец и чудовище, его можно подставить. Подставили. Предъявили добытый незаконным путем открытый лист. Если б кардинал решил этот лист аннулировать (а не сделал он это вообще-то из симпатии к д’Артаньяну), палачу эта история стоила бы жизни. Более того, Атос, используя открытый лист ВЫНУДИЛ палача согласиться на ставшее ему отвратительным дело.
"Но едва Атос изложил свою просьбу, как незнакомец, стоявший перед мушкетером, в ужасе отпрянул и отказался. Тогда Атос вынул из кармана листок бумаги, на котором были написаны две строчки, скрепленные подписью и печатью, и показал их тому, кто чересчур поторопился проявить свое отвращение. Как только высокий человек прочитал эти две строчки, увидел подпись и узнал печать, он тотчас поклонился в
знак того, что у него нет больше возражений и что он готов повиноваться. Атосу только это и нужно было".

То, что палач имел к миледи личный счет, сути не меняет: Атос этого не знал. Ему просто нужен был профи. «Да и сам Атос глядел на него с тем же изумлением, как и все остальные, недоумевая, каким образом этот человек мог оказаться причастным к ужасной драме, развязка которой совершалась в эту минуту».

Ну ладно, черт с ним, с палачом, если уж священника подставили, тут чего церемониться? А вот друзья… Миледи была делом Атоса (жена) и д’Артаньяна (смерть Констанции и его собственная мерзкая выходка), но судьями Атос вынудил стать Портоса и Арамиса. При этом Портос и Арамис знали лишь то, что миледи – шпион кардинала, что их ни за что ни про что пытались отравить и погиб случайный человек, и что убили Констанцию. В общем, имеют все основания считать, что их друзья, вернее, не друзья, а друг (гасконец – то почти невменяем) кругом правы и знает что делает.
Вообще попытки Атоса придавать своим убийствам видимость законности так гнусны, что впору сочувствовать Мордаунту. Парень подлостей, пока его к Кромвелю не прибило, нахлебался. Один дядюшка (тоже крайне благородный) чего стоит. Поискать, не сразу найдешь. Так любил брата, что его сына бросил помирать с голода на улице, а имущество и титул прибрал. Даже специальный эдикт выпросил. Противозаконный, кстати сказать. Не свихнись Мордаунт до того, чтобы невинных людей по дороге начал убивать, ему можно было только пожелать ему успеха в разговоре с дядюшкой и убийцей матери. Потому что убийца был один, остальных он втянул, играя частью на незнании, частью на своем непререкаемом авторитете и дружеских чувствах.
- Если вы сделаете еще один шаг, д'Артаньян, - сказал он, - мы скрестим шпаги!
Д'Артаньян упал на колени и стал читать молитву.
- Ну, палач, делай свое дело, - проговорил Атос.

Про то, как тот же Атос д'Артаньяна и Портоса втянул в спасение совершенно ненужного им Карла, уже говорилось. А еще можно вспомнить, как благородный человек и прекрасный друг оставил д'Артаньяна в дураках в истории с Бофором. Для Арамиса, как его воспринимали его же друзья, не сказать правды, было нормой. Но Атос же не мог… Мог. И то мог. И это мог.
Еще один мелкий, но противненький штрих: парный случай сразу с двумя друзьями.
Портос, «готовясь к свиданию с какой-то герцогиней, он попытался одолжить шпагу у Атоса. Атос молча вывернул все карманы, собрал все, что было у него ценного: кошельки, пряжки и золотые цепочки, и предложил их Портосу. Что же касается шпаги, сказал он, она прикована к стене и покинет ее только тогда, когда владелец ее покинет это жилище».
Можно понять. Я бы, наверное, тоже не отдала.

Но потом граф сел играть.
- Когда я проиграл свою лошадь - девять против десяти, каково? - мне пришло в голову поиграть на вашу.
- Я надеюсь, однако, что вы не осуществили этого намерения?
- Напротив, я привел его в исполнение немедленно.
- И что же? - вскричал обеспокоенный д'Артаньян.
- Я сыграл и проиграл ее.
- Мою лошадь?
- Вашу лошадь. Семь против восьми - из-за одного очка... Знаете пословицу?
- Атос, вы сошли с ума, клянусь вам!
- Милый д'Артаньян, надо было сказать мне это вчера, когда я рассказывал вам свои дурацкие истории, а вовсе не сегодня. Я проиграл ее вместе со всеми принадлежностями упряжи, какие только можно придумать.
- Да ведь это ужасно!
- Погодите, вы еще не все знаете. Я стал бы превосходным игроком, если бы не зарывался, но я зарываюсь так же, как и тогда, когда пью, и вот...
- Но на что же еще вы могли играть? У вас ведь ничего больше не оставалось.
- Неверно, друг мой, неверно: у нас оставался этот алмаз, который
сверкает на вашем пальце и который я заметил вчера.
- Этот алмаз! - вскричал д'Артаньян, поспешно ощупывая кольцо.
- И так как у меня были когда-то свои алмазы и я знаю в них толк, то я оценил его в тысячу пистолей.
- Надеюсь, - мрачно сказал д'Артаньян, полумертвый от страха, - что вы ни словом не упомянули о моем алмазе?
- Напротив, любезный друг. Поймите, этот алмаз был теперь нашим единственным источником надежды, я мог отыграть на него нашу упряжь, лошадей и, сверх того, выиграть деньги на дорогу...
И вот вместе оно… не очень. Конечно, можно попытаться объяснить внезапную жадность щедрого и бескорыстного Атоса тем, что он боялся раскрыть инкогнито. Если б шпага в придачу с фамильным портретом предка не висели на стене. В геральдике и родовом оружии тогда многие разбирались. Предположить, что забегавшие к Атосу друзья и сослуживцы поймут меньше дамы Портоса сложно. Да и сыщики, узнав, что арестовали какого-то Атоса, должны были смотаться к нему домой, увидеть шпагу и портрет и сделать выводы. Не узнали. Атос остался Атосом.
Похоже, граф же Ла Фер просто не хотел пускать по рукам дорогую ему вещь, что понятно. Но при этом ему и в голову не пришло, что его другу алмаз мог быть важен не меньше. Атосу вообще приходило в голову очень мало человеческого.

[Гость]

Можно было бы еще предъявить графу претензии и по отношению к своему феоду и своему роду. Во Франции Ришелье власть, правда, уже была не у феодала, но если принять на веру рассказ Атоса о всесилии молодого графа, возникает чувство, что тех, за кого он призван отвечать перед Богом и людьми, он тоже, впав в печали, бросил, уподобившись Оводу. Впрочем, эта претензия (как и участие в политических заговорах, идущих во вред Франции) все же несколько из другой оперы и в мир Дюма не вписывается.

При этом Атос, без сомнения, личность выдающаяся. Он хоть и специфически, но очень умен, блестяще образован, беззаветно храбр, бескорыстен, короче, практически полностью соответствует тому, чего требуют сословные дворянские добродетели.
И вот друзья (а вслед за ними и многие читатели) вычеркивает из сознания все, что расходится с образом идеального дворянина. Ну а сценаристы вычеркивают это из сценариев. Понятно, почему все любят Атоса-Смехова: замечательный человек, прекрасный товарищ. Сорвался некогда на том, что любимый человек предал его доверие да так и не опомнился до второй встречи с г-жой де Шеврез уже после Англии. Как же такого не жалеть, особенно, если ты дама?
Но вот когда срывы и… ээээ… сословные рефлексы подаются как образец порядочности, мне становится худо.
Да, с точки зрения сословного поведения Атос почти идеален. Разве что женитьба и месть в это дело не вписывается, но ведь первое за кадром, а второе как подано! Мысль о том, что эта идеальность бездушная и бессовестная на первый взгляд кажется бредом. Ну не может же человек, который себя ведет идеально, быть… эээ… не идеальным. А если отклонения и случаются, и становятся заметными, то их либо считают малосущественными, либо находят прорву смягчающих обстоятельств: миледи – преступница, сын ее вообще гад и фанатик, туда им и дорога! Во время казни Карла нежный граф перенервничал, вот на друга и напустился, кольцо проиграл с похмелья и вообще друзья не в претензии, так стоит придираться? ИМХО стоит. Потому что лично я друга, который не спросив, в чем дело, запишет меня в предатели или психи не хочу. Не говоря уж о муже.
И фиктивную бумагу с подписью президента под нос получить не хочу, и, уезжая из дома и оставляя там друга, не хочу, чтоб потом ко мне вваливались с обыском или присылали ребенка в корзинке. НЕ ХО-ЧУ! И другим не желаю.
Короче Окделл это месть Атосу Дюма.На этом я уползаю в закат давясь валерьянкой.

[Гость]

- Я своего отца не помню, - набычился коротышка, - но это ничего не меняет. Если я предам, меня следует расстрелять, если не справлюсь с тем, что мне поручено, разжаловать.
Вот этот экземпляр в качестве примера приводить не стоило. Начал-то он с того, что предал по причине обиды за увольнение из армии и иностранная помощь для обретения независимости ридной Эпинщины его отнюдь не смущала, продолжил попыткой убить своего эра. И пыжиться и поучать ему ничего из этого не жмет? В Рассветах есть еще подобный экземпляр, который награбленым забил весь дом Алвы, но это не мешает ему упрекать в грабежах эсператистов в общем и того же Окделла в частности. Создается впечатление, что грабить и предавать нельзя только у Алвы и Алву. Все остальное можно и даже нужно. Алва в Нохе каждый день ходил к кардиналу на кофе и пальчиком не пошевелил насчет спасти короля и город от Альдо, но в результате нам выдают на гора сюси-пуси: "такие как Алва всю жизнь несут на себе такую тяжелейшую ношу долга (Алва, а до него Сильвестр, к примеру несут долг тащить на себе Талиг, уберегая его от хаоса и гибели), какую людям наподобие Ричарда и мгновения не пронести и даже вес которой представить невозможно. У них фактически нет собственной жизни, у них есть только долг."
А мы, идиоты, все удивляемся и Октавианской ночи, и убийству короля, и бегству Регента Алвы из города, и идиотизму океанического флота в Померанцевой луже. А это у них долг такой, неподъемный.

[Гость]

Короче Окделл это месть Атосу Дюма.

Мдя, еще когда читала ее статью-поучение, как не надо писать эпики удивлялась: неужели она не видит, что собственную книгу пишет именно так, как по ее мнению нельзя писать. А здесь еще пуще. Половину ее претензий к Атосу можно смело предъявлять ее правильным героям.
Потому что лично я друга, который не спросив, в чем дело, запишет меня в предатели или психи не хочу.
О, себе такого друга " не хочу", а героям навязала, да еще и заставила и через 20 лет говорить о них с придыханием. Это я о лучших друзьях всех времен и народов-Савиньяках. Это они, ничтоже сумняшеся, записали Пьера Ариго в сумасшедшие и дальше разбираться не стали, хотя там все на поверхности лежало, но Жермон до сих пор кипятком писает от Арно. Арлетта 6 лет " тревожилась", что подруга Жозина ей не пишет и только на 7-й год соизволила нагрянуть, но Жозина нисколько не обиделась, а очень обрадовалась и продолжила доверять этому эталону дрюжбы.
Но при этом ему и в голову не пришло, что его другу алмаз мог быть важен не меньше. Атосу вообще приходило в голову очень мало человеческого.
А Алва , который отдавал Матильде Катаринину ройю не пришло в гениальную голову, что эта вещь, вообще-то, уже давно не его? Или азартному Валмону, что гнусно играть на любовницу и свои ей подарки или что убивать своего короля подло?
Ах, она сама согласилась, а король ничтожество... Так почему же , мадам автор, вам от своих правильных героев худо не становится?