Тред для спойлеров-8

[Куртуазный анон]

Создайте, пожалуйста, тему для сбора существующих спойлеров и ссылок на них.


Новые спойлеры из финальной книги:
Марсель и Арлетта
Лионель
Мэллит и Селина
Матильда и Бонифаций

forum.kamsha.ru/index.php?topic=1156.0

ранее

Спойлерные главки из грядущего тома, обнародованные на мартовской презентации "Р-5" в Доме книги "Медведково".

Разговор Луиджи с Юлией

Гайифа. Кипара
Ургот. Урготелла

1 год К.В. 1-й – 11-й день Зимних Ветров

.
1

(..............)

2

Слуги в коричневых с золотом ливреях распахнули двери, и Луиджи Джильди шагнул во влажное щебечущее благоухание. Одна из урготских герцогинь, кажется, бабка Фомы, души не чаяла в диковинных растениях, и в Урготеллу свозили все, что удавалось найти. За августейшей фамилией потянулись приближенные, потом мода перекинулась на Бордон с Агарией, но герцогские оранжереи так и остались непревзойденными. Прижимистый, как любой прирожденный торгаш, Фома, на бабкино наследство денег тоже не жалел, что вынуждало заподозрить некий малопонятный расчет. Вот расчет со скреплением союза Ургота и Фельпа браком был очевиден, причем новоиспеченный герцогский род выгадывал заметно больше. Отец так и сказал, и Луиджи без лишних слов согласился, а что ему еще оставалось? Жениться наследнику трона рано или поздно пришлось бы, так почему не сейчас и не на дочери Фомы? Её, по крайней мере, не было на вилле Бьетароццо.

Когда Луиджи теперь уже позапрошлой осенью болтался в Урготе, он был не более, чем капитан выкупленной Вороном галеры. Урготских наследниц будущий принц видел от силы пару раз, да и то издали. Старшая ходила в розовом и казалась выше и худее сестры, младшую одевали в голубое, видимо, из-за более светлых волос. Она и сейчас была в голубом, сидела у круглого бассейна, уткнувшись в книжку, хотя мраморная крошка под ногами гостя скрипела достаточно красноречиво. Неписанные правила требовали простоять несколько минут, якобы любуясь будущей супругой, и Луиджи остановился. Он еще мог уйти, но бегства бы никто не понял и первым – отец. Что ж, Юлия не хуже других, а лучшая в мире девушка уже год как упокоилась в родовом склепе. Когда-нибудь он доберется до Бордона и отнесет Поликсене белые венчальные маки. Если Фельп будет сильным, ему не откажут…

– Это вы? – свою роль в свадебной мистерии дочь Фомы помнила назубок.
– Да, сударыня, – как мог спокойно произнес капитан Джильди, принуждая себя смотреть на свеженькое румяное личико. Девушку, менее похожую на Поликсену с ее оленьими глазами, нужно было еще поискать, и слава Создателю! – Ваш батюшка разрешил мне с вами переговорить.
– Тогда прошу вас сесть, – ручка с пока еще девическим браслетом указала на обитый шелком пуф. Принцесса занимала такой же, а между пуфами целомудренно втиснулся столик с фруктами и какой-то корзинкой, кажется, из серебра.
– Простите, что прервал ваше уединение. – Свой долг он исполнит, а новой любви в его жизни не будет, да и решено уже все. – Вы читали?
– Да, я люблю здесь читать, – Юлия тронула приколотый к груди мясистый цветок, с которым Луиджи после объяснения предстояло отправиться к Фоме. – Я предпочитаю стихи… Они позволяют прожить и прочувствовать то, чем мы обделены по воле рока.
– Вы совершенно правы, – согласился капитан Джильди. В поэзии он разбирался скверно, да и говорить о слащавой ерунде не хотелось совершенно. – Сударыня, ваш батюшка разрешил мне переговорить с вами. Я надеюсь, моя просьба не станет для вас неприятной неожиданностью. Фельп и Ургот – добрые союзники, и союз этот после устранения дуксии должен стать еще теснее. Наши отцы полагают, что правящим домам Ургота и Фельпа надо связать себя еще и родственными узами. Это и в самом деле необходимо, но вы еще и хороши собой, и умны. Фельп будет счастлив, если вы окажете ему честь и согласитесь стать моей супругой. Я надеюсь, вы полюбите наш великий город и не сомневаюсь, что он полюбит вас.
Все! Нужные слова сказаны, пути назад нет! Пухленькая девица опускает глазки, смотрит в воду. Журчит фонтан, в прозрачной воде шевелятся рыбы – оранжевые, белые и какие-то пегие, бело-рыжие… Щебечет морискилла, одуряюще пахнет цветами. Муцио просил руки Франчески на берегу моря, они были счастливы, пока не вмешалась смерть. Франческа помнила свою любовь недолго, но она женщина, а женское сердца не терпит холода и пустоты.
– Сударыня, умоляю вас ответить.
– Это так неожиданно… Папа мне говорил, но я не думала, что вы столь торопливы… До мистерии, до катаний по лагуне… Вы читали о Феличе и Асканио? Они надели свадебные туалеты и бросились в морские волны, взявшись за руки. Ревела буря, гром гремел, бушевали в дебрях вихри, это стихии оплакивали истинную страсть. Всю ночь.
– Да, сударыня, я об этом читал, – Тут хочешь, не хочешь, а врать приходится, – очень печально.
– Они друг друга любили, а мы с вами нет. – Юлия зачерпнула из примеченной Луиджи корзинки чего-то вроде серых крошек и швырнула в воду. Полусонные рыбины немедленно ожили и всплыли, они пихались и широко разевали круглые рты, они были отвратительны.
– Наши сердца нам не принадлежат, но и мы можем быть счастливы. – Ведь знал же, что с ломаками без выкрутасов не обойтись! Начни он с какой-нибудь сладкой дури, короче бы вышло. – Вы прекрасны и умны, вас трудно не полюбить. Со временем… Мы будем гулять между гротами, придет весна, зацветут олеандры, нам никто не будет мешать. Весна – пора страсти, и она…
– Прекратите. – Юлия отправила в рыбьи пасти еще одну пригоршню корма. – Я согласна стать вашей женой, но у меня есть условие. Вы не станете требовать от меня любви, поскольку мое сердце навеки отдано другому. Я не уроню вашей чести и чести города Фельпа и подарю вам наследника. От вас я буду ждать того же.
– Да, – пробормотал Джильди, чудом не брякнув, что подарить наследника мужчина не может. – Вы – поразительная… девушка, сударыня.
– Я знаю, что такое любовь, – в бурлящую от разинутых ртов воду полетела очередная подачка. – Вы же ее не знаете и не узнаете никогда. Мужчины редко способны любить, их сердца полны жестокости и похоти. Я возьму с собой секретаря, камеристок, музыкантов, но фрейлин наберу в Фельпе. Я рву с прошлым, хотя из души его не вырвать, оно будет терзать меня вечно.
– Я вас понял, сударыня. Разумеется, я принимаю ваше условие. – Вот и прекрасно, лучше просто быть не может, но какая же она дура! Правда, имя мерзавца узнать придется. Хорошо, если он не из гайифских прихвостней, тогда его просто придется держать подальше от Фельпа. – Но я должен знать… кому вы отдали свое сердце. Поверьте, я бы не осмелился коснуться вашей раны, но великая герцогиня Фельпа не может… любить его врага.
– А я и не люблю, – корзинка опустела, но рыбы внизу этого еще не поняли и продолжали кишеть. – Мое сердце принадлежит спасителю Фельпа, и мой сын будет назван в его честь. Таково мое второе условие.
– Так вы любите…
– Не произносите это имя, – потребовала толстушка с корзинкой. – Я ответила на ваш вопрос и довольно. Можете идти к отцу и передать… что его дочь исполнит родительскую волю и прощает его и сестру. Возьмите этот анемон… Он жжет мне руку.
– Анемон? – Удивился Джильди, который точно знал, что анемоны не жгутся и шипов у них нет.
– Голубой анемон – тень несбывшегося счастья. Он подобен сломанному крылу любви, оплаканному облаками. Ступайте, позвольте мне побыть одной.
– Да, сударыня, – Джильди торопливо схватил цветок, чей стебель был предусмотрительно вставлен в маленькую бутылочку. – Поверьте, мы еще будем счастливы.
– Это невозможно, – отрезала теперь уже невеста, – Мужчина способен жить без любви, но я создана для любви, я люблю и буду оплакивать свою любовь вечно. Всякий раз, когда будет звучать кэналлийская гитара и дуть ветер с запада, мое сердце станет истекать кровью. Но вы этого не заметите, этого никто не заметит. Идите же!
– Да-да…

Из оранжереи Луиджи выскочил куда быстрее, чем положено счастливому жениху. К счастью, в прилегающих залах посторонних не было, только стража и слуги. Капитан Джильди перехватил цветок так, чтобы не было видно бутылочки и отправился сообщать о полученном согласии. Никаких трудностей беседа с будущем тестем не сулила, а грядущую церемонию, приданое и предшествующие отъезду молодых в Фельп увеселения Фома уже обговорил с загодя приехавшей Франческой. Теперь Луиджи об этом жалел: в самом деле серьезный разговор заставляет думать о деле, а не о дурацких признаниях. На душе было мерзко, хотя чего удивляться, что начитавшаяся стихов пампушка влюбилась в Ворона? Клелия на нем еще не так висела. «Со мной у тебя будет, как никак…» Тьфу-ты, пакость!
Пакостью была давнишняя ночь с пантерками, завершившаяся то ли бредом, то ли визитом нечисти. Пакостью были сегодняшний разговор и будущая свадьба. Конечно, Алву никто не затмит, даже Савиньяк, а влюбленная в кэналлийца дура не станет размениваться на всякую мелочь, но жить с женщиной, которая тебя каждый день станет сравнивать… Да еще об этом говорить, а говорить Юлия будет! И потом она, чего доброго, разведет рыб и примется их кормить.

Разговор Луиджи с Франческой

Ургот. Урготелла
1 год К.В. 12-й день Зимних Ветров

1

(................)

2

Проклятые рыбы, не видя корма, смирно лежали на дне, чуть шевеля плавниками, зато морискиллы надрывались вовсю, видимо, в их песнях в самом деле не было корысти, только лучше бы они заткнулись!

– Не стоит беситься, – Франческа поправила выбившийся из-под сетки локон, – это самый верный способ сделать неприятное невыносимым. Сядем.
– Только не здесь! – фыркнул Джильди, и торопливо объяснил. – Я тут объяснялся, а Юлия кормила рыб. Видела бы ты, как они жрали!
– Я видела, – утешила пока еще вдова Муцио, огибая столик с кормом. – Зимний сад – любимое место Юлии; она считает, что ей идет пребывать средь дерев и журчащих струй, так что тебе придется устроить в Фельпе нечто сопоставимое.
– Зачем? Это в Урготе полгода льет, а у нас зимой гулять приятней, чем летом. И сад мать разбила вполне приличный. Добавим, раз уж в герцоги угодили, ваз со статуями, и хватит.
– Ты ошибаешься. Вам с Юлией для счастливого брака нужен зимний сад и вдосталь музыкантов и поэтов. Если подойти к делу разумно, обойдется не столь уж и дорого.
– Франческа, – хорошо, что в Урготелле хоть с кем-то можно не кривить душой, – ты же понимаешь, что счастлив я никогда не буду. Да, я согласился на эту… Юлию ради отца и Фельпа, и я женюсь…
– Рану можно перевязать, – женщина остановилась, будто перед ней натянули веревку, – а можно приложить к ней чеснок, чем ты и занимаешься. Пойми, это глупо.
– Я понимаю… свою рану ты перевязала, и она зажила. Не думай, я желаю тебе счастья с Савиньяком.
– Да, – кивнула сразу и вдова, и невеста. – Я хочу быть счастливой, и я буду счастлива. После письма, которое мне наконец-то написал граф Лэкдеми, я в этом уверена, но речь о тебе и Юлии. Меня подобные женщины удручают, но ни одна молоденькая жена не заслуживает страдающего от вымышленного горя мужа.
– Зачем? – слегка растерялся Джильди. – Зачем ты… Если ты, конечно, не хочешь ссоры! Я знаю, ты была влюблена в Муцио, иначе ты бы никогда не вышла за моряка, но теперь ты его забыла. Тебе неприятно, что я храню верность Поликсене?
– Ты хранишь верность своим грезам. – Теперь она повернулась и, не оглядываясь, пошла вымощенной мраморными плитками дорожкой. Пришлось догонять, отводя от лица что-то перистое, будто укроп разросся.
– Грезам? Ты называешь это грезами?!
– Я вежлива, иначе выбрала бы другое слово. С Поликсеной ты ни разу не говорил, вот и натянул на нее свои фантазии, как портнихи натягивают платье на манекен. А он ожил, будто в кошмарном сне.
Луиджи, я не забыла Муцио и никогда не забуду, но наша любовь была настоящей. Муцио умер, я осталась жить и буду жить дальше, помнить и жить; ты же сунул голову в траурный мешок и свою любовь не увидишь, даже если она окажется рядом. Юлия тоже живет в мешке, но он у нее хотя бы ажурный и с бантами.
– О да! – Сказать? Почему нет? Секрет этой дуры знают все, от Фомы до этого «укропа»! – Она, знаешь ли, любит Алву и требует не ждать от нее ничего, кроме исполнения долга!
– Так почему ты не рад? – В устах мужчины подобное удивление – приглашение к вызову. –Такая удача для тебя! Разумеется, если ты не лжешь, нет, не мне и не своим приятелям, а себе.
– Тут ты права, с влюбленной в Алву куклой мне будет проще, только это… унизительно и для меня, и для Фельпа. – Это она поймет, Скварца есть Скварца. В политике первые, в торговле – вторые, но честь и чувства не про них! – Юлия глупа, я об этом слышал и раньше, а теперь убедился. Глупа и болтлива, она примется объяснять всем, что вышла за меня по приказу отца, а сама страдает…
– Ты делаешь ровно то же.
– Ты сравниваешь?! Меня и… О моем горе знают только близкие, а что на уме у Юлии, известно даже этим кошачьим рыбам!
– Это как раз не страшно, – Франческа чуть улыбнулась, Муцио обожал эту ее улыбку, а она выходит замуж за талигойского маршала. – Рыбы молчаливы, а вот Дерра-Пьяве – не слишком. Ты ревнуешь к Ворону?
– Да нет же! Пусть любит хоть Валме, только молча! Почему я должен это знать? Что за дурацкие условия, можно подумать, мне нужно ее сердце!
– Ну так его тебе и не предлагают. Ты предпочел бы, чтобы жена донимала тебя своей любовью и рыдала от твоей холодности?
– Я предпочел бы, чтоб она молчала, и чтобы у нее в голове было хоть что-то! Моя жена не должна опозорить ни нас с отцом, ни Фельп.
– Твое счастье, Луиджи, что я за тебя замуж не выйду. – Франческа привстала на цыпочки и отломила темно-красный бутон, оказывается это перистое умело цвести! – Ни одна женщина, у которой в голове есть хоть что-то, не выйдет за тебя без острой на то необходимости. Умная жена либо будет тобой вертеть, возможно, еще и изменяя, либо тебя отравит. Я бы отравила.
– Пусть об этом болит голова у Савиньяка!
– Зачем? – женщина поднесла сорванный цветок к губам. – Эмиль меня любит так же, как любил Муцио. И тоже боится покоя, того, что мы привыкнем друг к другу и пламя погаснет. К счастью, моряки и маршалы уходят и возвращаются, этого довольно, чтобы сердце горело и не сгорало. Нет, я не стану травить человека, которого люблю и который от меня ничего не скрывает.
– Рад за вас. – Пора прекращать эти излияния! – На свадьбу тебя ждать?
– Скорее всего. Имей в виду, если к осени не случится ничего по-настоящему неожиданного, на свадьбе будет и регент Талига. Все, и в первую очередь мориски, должны увидеть, что Рокэ Алва – друг Фельпа и Ургота. Постарайся вести себя прилично.
– Втолкуй это Юлии. Жениться на девице, которая прилюдно бросается на шею хоть бы и регенту Талига, я не смогу.
– Она не бросится, по крайней мере при всех, а вот ты наверняка будешь с ним пить и рискуешь выставить себя не лучшим образом. Насколько я понимаю Алву, ему ревнивцы не нравятся.
– Ты хочешь сказать, что я ревную? Этот… пиончик?!
– Несомненно. Причем из всех видов ревности твоя не только самая пошлая, но и самая безвыходная. Ты избавишься от нее, лишь добившись любви, но у ревнивцев обычно с этим плохо.
– Не думал, что мне захочется назвать глупой женщину, которая… которая…
– … добыла твоему отцу корону?
– Нет, была женой моего друга… Я считал тебя и своим другом, видимо, зря.
– Если под дружбой понимать прикладывание примочек к царапинам, то на такую дружбу я в самом деле неспособна, но счастья я тебе желаю, а быть счастливым с Юлией ты, именно ты, сможешь.
– Так мило дураком меня еще не называли! Тебе нужна ссора, Франческа? Ты поняла, что хочешь стать правящей герцогиней, но теперь это не выйдет? Или я тебе напоминаю о том, что ты хочешь забыть?
– До сего дня ты мне не напоминал ни о чем, теперь, видимо, будешь. Рыб на дне бассейна и пионы, а ссора мне не нужна и ее не будет. Послезавтра я уезжаю в Талиг, для начала – к графу Валмону. Нужно решать с торговыми пошлинами и преференциями, Фельп был и остается торговым городом, а теперь ему предстоит содержать еще и герцогский двор, а это удовольствие не из дешёвых.
– И поэтому ты подбиваешь меня разводить морисские сорняки!
– Да, потому что злящийся с утра до вечера герцог обойдется дороже двора и флота вместе взятых, – женщина заложила цветок за диадему и свернула на боковую тропинку. Луиджи непонятно зачем тоже повернул.

Идти рядом было невозможно, смотреть Франческе в спину не хотелось, к тому же нахальные растения так и норовили сунуть в глаз ветку или висячий корень. Не будь этого Луиджи бы понял, куда выводит дорожка раньше, а так свисающие чуть ли ни до земли пестрые плети внезапно расступились и счастливого жениха вынесло к бассейну с фонтаном. Другому, но на дне все равно шевелили плавниками все те же пегие рыбины...


Предыдущие треды: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7

@темы: Рассвет, Обсуждение канона

Comments

[Гость]

Показной коллаборационизм, но Дораковый сопартиец и ставленник (Алва) получил от Салигана реальную поддержку через подрывную деятельность.
Например? Вот меня всегда удивляло это восхваление постфактум великих заслуг и подвигов, которых в книгах вообще не видно. В Ра-х Ли с Алвой поделили Марселя с Салиганом с помощью монетки. С. остался в городе помогать Ли. И где ? Сидение в салоне Коко на попе ровно на помощь и подрывную деятельность не тянет. Дуксом же он только берет взятки и веселится в духе сузы-музы. В городе чума, а ему весело. Еще бы, он при любой власти в шоколаде и любой власти готов услужить за плюшки. И ворует он не ради прикрытия, а потому что вор и мародер.

[Гость]

Публичная риторика - это просто политический пиздеж.
Вот этот момент в книге выведен по факту. Наверное, подсознательно сказалась тети Верина работа в политике и журналистике. Но возможно, она сама не осмыслила эту истину. Пишет, как есть, что все брешут, обманывают, меняют одежки (партии), а душе остаются шкурами. Но похоже, пишет она, не понимая, о чем. Верит в риторику.

[Гость]

И не вполне понятно, с чего, собственно, такая преданность далее и такая нежная дружба в Рассветах.
А мне понятно. В первых томах было: я проклят, мне нельзя ни с кем дружить, а в новых на то проклятие положили прибор и начали задним числом добавлять Алве друзей. Вот и Салиганчик из таких задних. Он водил Алву в Гальтары, научил его мошенничать в картах и прятать тузы в рукавах.

[Гость]

Окей, а если он давно уже агент Алвы и всё это маска? Тогда непонятно, во-первых, почему, что он с этого имеет. Во-вторых, зачем, что с этого имеет Алва, делать-то он ничего не делает. И ремарка про приросшую маску становится актуальной.

Про приросшую маску - да. А отчего - думаю, сошлись два фактора. Первый - молодость, тупость и масонство)) По малолетке верил в повелителей, клятвы, Алва - Ветер, он вассал, наобещал, вступил в тайную организацию. А Дорак, большой любитель Алвы, еще и платил Салигану как внештатному консультанту за всякие малолегальные вещи, чтобы самому не мараться. Вот коготок и увяз. А потом - ну вот такой человек, и скверный-неприятный, и сочувствет-защищает. Двуликий Янус, и гадит, и мармеладит. И все от души.

[Гость]

Он водил Алву в Гальтары, научил его мошенничать в картах и прятать тузы в рукавах.

И по-гайифски.

[Гость]

Это такой обоснуй был?

Ага. Типа Штанцлеру должны доложить как Алва Катю жестко опускает. Если оскорбить не при Дике - не тот эффект! Но я считаю, тут Алва недотянул слегка, надо было сказать "О, Дикон, присоединяйтесь! И гвардейцев из охраны позовите, человек пять-шесть, устроим этой уродливой шлюхе гэнг бэнг!" А он всего лишь про яблоки ляпнул.

[Гость]

А мне понятно. В первых томах было: я проклят, мне нельзя ни с кем дружить, а в новых на то проклятие положили прибор и начали задним числом добавлять Алве друзей.
Не, ну этак и я могу))) Я имела в виду ватсоновский обоснуй.

По малолетке верил в повелителей, клятвы, Алва - Ветер, он вассал, наобещал, вступил в тайную организацию.
Только Салиган же Волны, а не Ветер.

[Гость]

Анон, у тебя цитаты какие-то есть, указывающие на возможное сутенерство Салигана?

Только на то, что он Мариану Коко пристроил. А был это однократный случай работы с живым товаром или на поток поставлено, кажись прямых указаний нет.

[Гость]

Не "а че такого?", а это нарочно, дезинформация и полевые агенты под прикрытием. Анон, я просто шпионские романы люблю, вот и тяну любимые тропы на глобус.

А меня бесит хилый обоснуй ВВК, что Салиган на суде якобы Алве так помогал. Вот лично я помощи не вижу. Признать Алву виновным и укокошить на законном основании - все чего можно было добиться такой "помощью". А уж как Салигану помогла инфа про его шпионство на врагов! Про Дорака он сам говорит, что не по веленью сердца работал, а потому что Дораку было чем его шантажировать. Чем работа на Гайифу улучшала Салиганово реномэ? Я тоже люблю про шпионов, но тут, на суде, вижу двух человек, которые гадят друг другу чем могут.

[Гость]

Но я считаю, тут Алва недотянул слегка, надо было сказать "О, Дикон, присоединяйтесь! И гвардейцев из охраны позовите, человек пять-шесть, устроим этой уродливой шлюхе гэнг бэнг!"

А что бы они делали, если бы Дик реально присоединился? Струсили))) Не могли 100% прогнозировать вепря. Алва бы сказал, "О, Дикон, присоединяйтесь!" и гордый Окделл, чтоб не ударить в грязь лицом, присоединился бы так, что Алва бы неделю не смог скакать верхом, а Катарина хрипела, читая псалмы.

[Гость]

Только Салиган же Волны, а не Ветер.

Куда он Волны, анон, там все занято.
Вассалы Волн: Валентин Придд, Гектор Рафиано, Юхан Клюгкатер, Баата Кагетский
Ветер он, вместе с Альбертом фок Фельсенбургом, Ротгером Вальдесом и Фоккио Джильди.

[Гость]

Я тоже люблю про шпионов, но тут, на суде, вижу двух человек, которые гадят друг другу чем могут.

Можно так увидеть, анон. А можно не буквально смотреть. Интереснее натянуть обоснуев, главное, не таких тухлых, как у тети Веры. Эту эпопею без бутылки брюта и дюжины фанонов нельзя читать, там просто концы не сходятся.

[Гость]

Эту эпопею без бутылки брюта
Анон, мне так шампанского захотелось!

[Гость]

Но вот в том, что этот разговор попал в кадр и мы как читатели его увидели и наше внимание на нем заострили - вот это звоночек. "Нет смысла показывать чашку кофе крупным планом, если в ней нет яда" - как-то так.

Разумеется это так. Люди которые мочат Алву на суде не должны были быть для читателя ноунеймами, которых он первый раз в тексте видит.

[Гость]

Куда он Волны, анон, там все занято.
Вассалы Волн: Валентин Придд, Гектор Рафиано, Юхан Клюгкатер, Баата Кагетский
Ветер он, вместе с Альбертом фок Фельсенбургом, Ротгером Вальдесом и Фоккио Джильди.
Обалдеть. Я пропустила это, была уверена, что он Волны.

[Гость]

Анон, я просто шпионские романы люблю, вот и тяну любимые тропы на глобус.

Анон, а посоветуй своих любимых шпионских романов.

[Гость]

Интереснее натянуть обоснуев, главное, не таких тухлых, как у тети Веры.

Так то разные вещи, анон, обоснуй для рассвеных персонажей и их истории и обоснуй для автора, что мол она эти ружья с первых книг развешивала. Не развешивала, нет их там. Вот ружье с проклятьем там было, но Салиган - верный союзник это ружье ломает об колено. Очередной друзяшка, с которым Алва в десны целуется, где предательства? где страдашки? Что, только Эмильена с Окделлом отдуваются за всех?

[Гость]

Только на то, что он Мариану Коко пристроил. А был это однократный случай работы с живым товаром или на поток поставлено, кажись прямых указаний нет.

Анон, Марианна говорит, что он нашел ей барона. Откуда они могли быть знакомы? Учитывая, что она говорит что-то вроде того, что они росли в одном хлеву, получается, она может быть из вилланов замка Салигана. В любом случае, она была птичницей (в лучшем случае), или простолюдинкой, или мелкой бюргеркой, очевидно, из города или деревни Салигана. В таком случае, она платила Салигану налог (хоть с птиц, хоть c проституции), теряя ее, Салиган претерпел поражение в правах, однако он явно нашел ей более выгодное финансовое положение. Марианна по всем признакам довольна своей карьерой. То, что Салиган нашел Марианне Коко, не делает его ни сутенером (ближайший аналог современному пониманию -
ruffiani или maquereaux, в одном лице и сводник, и покровитель проститутки), и просто сводник он тоже с натяжкой. Это уже Коко.

[Гость]

Салиган - верный союзник это ружье ломает об колено. Очередной друзяшка, с которым Алва в десны целуется, где предательства? где страдашки?

Анон! Да я первый скажу, что лучше б Салиган Алву об ножичек уронил 10 раз. А то читать уже невозможно, нудно.)))

[Гость]

То, что Салиган нашел Марианне Коко, не делает его ни сутенером

Ты исходишь из предположения, что барон был первым, кого Салиган нашел Мариане.))) А возможно это просто был первый "долгосрочный контракт". Не забывай, что Мариана кого-то там убила, так что биография мирной пейзанки до появления Коко складывалась более бурно, чем просто кормление курочек.

[Гость]

Не забывай, что Мариана кого-то там убила, так что биография мирной пейзанки до появления Коко складывалась более бурно, чем просто кормление курочек.

Вообще тогда самый очевидный сценарий, что господин Салиган помиловал собственную вилланку-убийцу (даже плетей не дал), или какой там уровень развития судебной системы, отмазал от городского суда, и спрятал на теплой должности дорогой куртизанки. Анон, прости, тут ты сам Салигана каким-то благодетелем выставил.

[Гость]

Сводники и сутенеры

"Еще значительнее было войско мужских паразитов, живших за счет проститутки, войско сводников, ruffiani, как их называли в Италии, да и в Германии, сутенеры, или maquereaux, как их называли во Франции. Профессия сводника весьма напоминает ремесло сводни. Подобно тому как камеристка часто исполняла обязанности сводни – при знатной даме, так камердинер – при знатном барине. Гораздо больше было, однако, число тех, кто занимался этим ремеслом на собственный риск и страх и сбывал одну или несколько проституток для временного или более продолжительного пользования. Таких людей закон первоначально обозначал словом ruffiani, впоследствии из этого типа выработался наш современный сутенер, воплощающий в одном лице и сводника, и покровителя проститутки. Уже и тогда публичная женщина, промышлявшая на воле, нуждалась во всегда готовом к ее услугам заступнике, который мог бы защитить ее от нападений и грубого обращения, а также вовремя предупредить ее о появлении городских стражников, ловивших тайных проституток. Главная их роль, по всем вероятиям, состояла, однако, в оказании помощи при ограблении посетителей проститутки. Такая деятельность делала руффиана столь опасным, что уже в XIII и XIV веках законодательство видело себя вынужденным заняться им."

Мне почему-то кажется, что по характеру и замашкам сводник там Марсель. Приходит на ум история с пантерками и особенно аконскими вольными проститутками для Герарда - Алва прямо дает ему поручение, как своднику.

[Гость]

Вообще тогда самый очевидный сценарий, что господин Салиган помиловал собственную вилланку-убийцу

Ничуть не более очевидный, чем то что Марианна проститутила с младых лет под началом Салигана, и однажды укокошила распоясавшегося клиента, и это было еще до проекта Коко.

[Гость]

Анон, прости, тут ты сам Салигана каким-то благодетелем выставил.

Нет, анон, в моей системе ценностей сделать женщину проституткой, даже дорогой, не является благодеянием, вот если бы он ей кондитерскую лавку в столице оборудовал - другое дело.

[Гость]

А как вообще маркиз и птичница маркиза могли расти в одном хлеву?

[Гость]

Аноны, что за жесть? Есть версия, что Раймон и Марианна - брат и сестра по отцу, а вы тут про такую мракотень. Это бы объяснило психологию их взаимодействий без чернухи.

[Гость]

Нет, анон, в моей системе ценностей сделать женщину проституткой, даже дорогой, не является благодеянием, вот если бы он ей кондитерскую лавку в столице оборудовал - другое дело.

В моей тоже, но я пытаюсь оперировать в системе ценностей другого периода. Отношение к проституткам тоже было другое. А тут - социальная мобильность (для преступницы - даже не в honestae meretrices в публичном доме, а в элитные куртизанки?). Конечно, контекст всего этого тоже депрессивный.

Опять историческая матчасть про проституток

"...тот факт, что проститутка была включена в рамки общественной организации, и особенно тот способ, каким проституция была легализирована, представляли вместе с тем и один из величайших триумфов господского права...
Однако лицом к лицу с этими явлениями стоит не менее существенный фактор... а именно что ввиду господства никогда окончательно не упраздненных мелкобуржуазных условий жизни, в которых находился тогда весь мир, свободные воззрения воцарились лишь в сравнительно ограниченных кругах, тогда как филистерская мораль задавала тон в большей массе. А в глазах мелкого буржуа и обывателя проститутка является воплощением всех пороков и гнусностей, существом, достойным величайшего презрения. Оно и не может быть иначе, так как такой взгляд коренится в условиях мелкобуржуазного существования... Если, несмотря на господство указанного морального воззрения, проститутка тем не менее сделалась важным центром жизни, то отсюда можно сделать только тот вывод, что мужчина как господствующий класс осмелился провозгласить свои частные мужские интересы почти без всякого прикрытия каким-нибудь флагом. А это служит доказательством в пользу не общераспространенной «терпимости», а открытого торжества господства мужчин."

[Гость]

Есть версия, что Раймон и Марианна - брат и сестра по отцу, а вы тут про такую мракотень.

Анон! Если она его сестра это вообще зашквар! Он ее пристроил в шлюхи, ок в дорогие, но в шлюхи! Это его сестру, пардон, имеет за деньги вся знать Талига по очереди! Вот это реально чернуха и мракотень.

[Гость]

Нет, анон, в моей системе ценностей сделать женщину проституткой, даже дорогой, не является благодеянием, вот если бы он ей кондитерскую лавку в столице оборудовал - другое дело.

В моей тоже, но я пытаюсь оперировать в системе ценностей другого периода. Отношение к проституткам тоже было другое. А тут - социальная мобильность (для преступницы - даже не в honestae meretrices в публичном доме, а в элитные куртизанки?). Конечно, контекст всего этого тоже депрессивный.

Опять историческая матчасть про проституток

"...тот факт, что проститутка была включена в рамки общественной организации, и особенно тот способ, каким проституция была легализирована, представляли вместе с тем и один из величайших триумфов господского права...
Однако лицом к лицу с этими явлениями стоит не менее существенный фактор... а именно что ввиду господства никогда окончательно не упраздненных мелкобуржуазных условий жизни, в которых находился тогда весь мир, свободные воззрения воцарились лишь в сравнительно ограниченных кругах, тогда как филистерская мораль задавала тон в большей массе. А в глазах мелкого буржуа и обывателя проститутка является воплощением всех пороков и гнусностей, существом, достойным величайшего презрения. Оно и не может быть иначе, так как такой взгляд коренится в условиях мелкобуржуазного существования... Если, несмотря на господство указанного морального воззрения, проститутка тем не менее сделалась важным центром жизни, то отсюда можно сделать только тот вывод, что мужчина как господствующий класс осмелился провозгласить свои частные мужские интересы почти без всякого прикрытия каким-нибудь флагом. А это служит доказательством в пользу не общераспространенной «терпимости», а открытого торжества господства мужчин."

[Гость]

А теперь смотрим, что у нас есть. Явно бедный дворянский род, нет бабла, родового замка, положения в обществе, пристойной репутации, ни-че-го. Есть Дорак с компроматом и какая-то хуйня с сексуальными делами, о чем Марианна вслух лепит, не стесняясь, при людях:
– Граф Гонт говорит загадками, – Капуль-Гизайль поправил хризантему на платье жены, – но, Раймон, вам и впрямь следовало бы сменить кружева и привести в порядок прическу.
– Так я и знал, – закатил глаза Салиган. – Что ж, если я стану королем, я вымою волосы. В день коронации. Клянусь честью.
– Умоляю, маркиз, – Марианна шлепнула неряху веером, – не делайте этого.
– Но почему?
– Потому что тогда все увидят, что вас уже ничего не спасет, – отрезала баронесса. – Ни мыло, ни меч, ни золото, ни корона не превратят петуха в...
– В ворона, – услужливо подсказал Салиган.
– Я имела в виду другую... птицу, – улыбнулась баронесса, – но вы правы, в ворона петух не превратится никоим образом.
Жрать им обоим что? Как сумели, так и выплыли. Ну, это предположение, ладно. Там вся ситуация зашквар, что ж теперь.
Пассаж про петуха и ворона хорош своей рельсовой прямолинейностью