Колхоза "Красный Манрик" тред

[Куртуазный анон]

С чувством глубокого удовлетворения отмечают трудящиеся и крестьяне Надорщины начало посевного сезона. Ширятся и растут колхозные пашни, строятся мастерские. Выполняются пятилетние планы под мудрым руководством всенадорского старосты Леопольда Ильича Манрика. Напрасно савиньячьи прихвостни точат свои зубы на надорщину, - они обломают их о надорские скалы! Напрасно развевают свою пасть из которой пахнет селедкой - штыки и пули Народной Армии надежно хранят родную землю!

@темы: Фандом

Comments

[Гость]

Тут давеча рацпредложение внесли - на Соберанове его женить. Чтобы набирался наш Соберанов не токмо под забором, а еще уму-разуму.

[Гость]

Дайте мальчику погулять, рано ему еще жениться! К тому же, на него ж за это Валмонов свою псину натравит! Оно Придову точно надо, от этого кобелища по всем огородам спасаться?

[Гость]

Так что у нас с празднованием Дня колхозного трудящегося? Накануне разумеется субботник, праздновать надо чистыми.
А дальше что? Выбирать самую красивую корову будем? Поросячьи бега намечены? Конкурс художественной самодеятельности? Бои подушками? Лекция: "Есть ли жизнь на Марсе?" в программу включена?

[Гость]

Выбирать самую красивую корову будем?
Будем. Только, товарищи, кто каждый год в список коров вписывает Селину Арамонову и Марианну Гизайлеву - вы это дело прекратите!
А поросячьи бега Вальдесевич взялся организовать, так что будет весело. Ну, если не упьются все, как обычно...

[Гость]

Ну, если не упьются все, как обычно...

до поросячьего визга. Вот все тогда и побегут

кто каждый год в список коров вписывает Селину Арамонову

эта вообще коза

Поросячьи бега намечены?

а может лучше Та-Раканьи бега устроить? Или петушиные бои?

[Гость]

Какие поросячьи бега? Посевная на носу!
Опять все праздники пропьют и осенью от голодухи весь палисадник Валмоновых с астрами повыжрут. А виноватыми несчастных колхозных коз выставят!

[Гость]

А у нас в колхозе хоть один Первомай спокойно проходил? То погром, то потоп, то давка. Может, ну его, а?

[Гость]

Ты чего, а нажра... В смысле, кулюторно посидеть, на чаячкины танцульки позырить?

[Гость]

Это ж он все время вопит о том, что его доченька ненаглядная должна будет стать женой нового председателя колхоза, и никак не меньше?

А еще он обещает показать клад с золотом колчака, тому председателю кто его дочь замуж возьмет)))

[Гость]

А еще он обещает показать клад с золотом колчака, тому председателю кто его дочь замуж возьмет)))

Только кто ж ему поверит-то, когда он уж который год не просыхает? Да и доченька его в последнее время все из военной части, что между двором Приддовых и рыбацкой артелью стоит, того и гляди в подоле принесет.

[Гость]

того и гляди в подоле принесет.
Тю, да пока она Савиньяковские шашни с Гоганновой покрывает, ничего ей не страшно. Савиньяков по пьяни хвастался, что в случае чего Приддова заставит жениться. А тому и деваться некуда...

[Гость]

Только кто ж ему поверит-то, когда он уж который год не просыхает?

Так с другой стороны, на что-то ведь он пьет! Водятся у него денежки)

[Гость]

Тут ведь как бають... Была стало быть одна легенда, дескать когда лихой человек яйца вороньи разобьет, тут советской власти и конец придет. Много вороньих гнезд лиходеи разорили... Все бестолку... А оказалось о другом это было. Увидел как то раз Надорских как Соберанов жену председателеву в управе обихаживает, и ревность в нем взыграла, а Соберанов возьми и скажи дескать не лучшие это яблоки в колхозе, а Ричард горяч был, решил за Олларову вступиться, а Соберанов наоборот сплоховал - думал его ученик по морде бить будет, а тот его сапогом по орудию надругательства отоварил. Яйцам тож прилетело, как без этого... Удрал после этого Надорских к Ракановичу, а Алва с тех пор детей иметь не может, это Марик Вальмонов рассказал, он врать не будет.. А как советская власть пала, так и поняли к чему был тот сказ про вороньи яйца, да поздно было...

[Гость]

[Гость]

А тому и деваться некуда...

Не дадим!!! Савиньяков вот сам собственноручно подписывал в ОГПУ обязательство защищать агента Куничку своей жизнью, так вот теперь пусть сам и жениться. А то ишь, взял моду все свои обязанности на Приддова перекидывать! Мы, жители колхоза, не позволим нашему товарищу нарушить его долг коммуниста и гражданина!

[Гость]

Удрал после этого Надорских к Ракановичу, а Алва с тех пор детей иметь не может, это Марик Вальмонов рассказал, он врать не будет..

Да и с Катариной опосля этого у Соберанова некое охлаждение наступило ..

[Гость]

Да и с Катариной опосля этого у Соберанова некое охлаждение наступило ..

Да Соберанов и до этого к бабам только для проформы ходил. Они все больше с Савиньяковым друг к другу в окошки скачут с целью нажраться и спьяну заговоры раскрывать

[Гость]

Поступали сигналы - не заговоры они там раскрывают!

[Гость]

Поступали сигналы - не заговоры они там раскрывают!

Так и с Катариной, говорили, что они не постановками заняты! А поди ж ты, не врали Катька с Соберановым-то! И правда не греховодили!

[Гость]

Нашел замечательный образец прозы:
Темнело. Анжела Титовна, измученная таинственными событиями и странными допросами, допила остатний фужер экспортного полтавского шампанского «Хома Брют» и взяла с полки первую попавшуюся книгу. На наше с вами счастье, это оказался увенчанный лауреатством роман главного писателя страны Егора Марковича Мокеичева «Идущему кверху». Через несколько минут она обо всем забыла, всецело захваченная волшебным вымыслом...


«Темнело. На город невидимой волной спускались синие сумерки. Из-за стройного квартала многоэтажных домов экспериментальной серии показалась полная луна. Именно в такую лунную ночь первый секретарь краевого комитета КПСС Алексей Иванович Воронов шел по пустырю, отделявшему новый микрорайон от промышленной части города, где высились возведенные по воле партии такие промышленные гиганты, как завод наличников и фабрика мелкой монеты.

В лужах, по которым шел Алексей Иванович, находил свое отражение высокий, горбоносый, стройный еще мужчина с тщательно выбритым лицом. Навстречу ему показалась седая голова. Это был директор комбината искусственных изделий Авдей Фомич Убиенных, кряжистый, волосатый крепыш с веснушками на широкой спине.

– Здравствуйте, Алексей Иванович, – сказал директор. – Труженики края не ошиблись, остановив свой выбор на вас. В вашем лице сочетаются энергия молодости и зрелый опыт повседневной работы. Вас отличает особое умение видеть все самое передовое и в то же время с принципиальной прямотой отстаивать наработанные годами традиции.

– Здравствуйте и вы, Авдей Фомич, – ответил Воронов. – Недаром по всем предприятиям отрасли идет о вас добрая слава опытного хозяйственника, умелого экономиста, убежденного новатора. О признании ваших заслуг говорит хотя бы тот факт, что вот уже много лет краевая партийная организация выбирает вас в состав своего бюро.

[Гость]

– Вчера в вечерний период времени я пытался связаться с вами по телефону, Алексей Иванович, – сказал Убиенных. – Но, видимо, где-то недотянули, недоработали наши связисты. Придется с них на бюро, как говорится, стружку снять.

Воронов посмеялся шутке директора и с хитринкой в хрипловатом голосе сказал:

– Связисты здесь ни при чем, дорогой Авдей Фомич. Просто я отдал свой квартирный телефон тому, кто больше в нем нуждался, – ветерану войны и труда Константину Петровичу Зарубину. Помнишь ли ты 22 июня 1941 года, Авдей Фомич? Именно в этот день свыше ста девятнадцати немецко-фашистских дивизий вероломно пересекли наши священные рубежи. Но уроки озера Хасан и Халхин-Гола не прошли даром. Все новые и новые когорты поднимались от Тигра до Евфрата. Зарвавшиеся гитлеровские молодчики были вынуждены облить труп своего бесноватого фюрера бензином, чтобы растворить его в синильной кислоте. Я принимал участие в Параде Победы, стоя на ящике из-под снарядов, – взрослых не хватало...

– Трудно переоценить роль Верховного Главнокомандующего в достижении морально-политического облика советского народа, – деликатно заметил Авдей Фомич. – Но что вы делаете здесь в такое позднее время суток и без охраны?

– Своих охранников, лейтенантов Козлова и Сафронова, я тоже отдал туда, где они нужнее, – в общежитие камвольно-суконного комбината. По душе пришлись швеям-мотористкам рослые, плечистые парни в штатском, с военной выправкой и вправкой. Они переходят из комнаты в комнату, проверяя, все ли у девчат на месте. Задорный смех льется из окон общежития, обдавая теплой волной случайных прохожих. А я тайком от супруги разносил свою пятнадцатую зарплату наиболее низкооплачиваемым категориям трудящихся.

– Отчего же тайком? – нахмурился Авдей Фомич. – Неужели же Анастасия Петровна стала бы возражать? Разве такой помним мы Настю-комсомолку, любимицу всех ответственных работников города, края, да и самого Центра?

[Гость]

– Нет, не такой, Авдей Фомич, не такой. Да она попросту увязалась бы за мной – постирать, приготовить в рабочих семьях, повозиться с крепкими бутузами. Только ведь сами знаете, – голос первого секретаря вздрогнул, – сколько сил она отдает вечернему ленинскому университету миллионов...

– Да-а, – понимающе вздохнул Убиенных. – Я вот тоже относил свой спецзаказ на продукты работнице термического отделения Варваре Бородун, многодетной матери-одиночке. Представляете, Алексей Иванович, пятнадцать детей – и все от разных национальностей! Можно сказать, весь Союз в миниатюре. – Директор невольно покраснел. – Поставил коробку у двери, позвонил – и вниз по лестнице, как постреленок...

– А все же верное решение мы приняли – отказаться от персональных машин, – сказал Воронов. – Теперь на них ездят их подлинные хозяева – люди труда. И для здоровья полезно – я уже забыл, когда в последний раз стоял в очереди на прием к участковому врачу в районной поликлинике, оснащенной по нашей последней инициативе. От ходьбы на свежем воздухе тканевые мышцы организма приобретают дополнительное значение, расширяется сфера деятельности дыхательных органов, совершенствуется перистальтика желудочно-кишечного тракта.

[Гость]

– Удается победить даже невралгические боли, отступает и опоясывающий нас лишай, – с законной гордостью заметил директор комбината.

Они оба помолчали.

– Ну, до завтра, Авдей Фомич, – сказал наконец Воронов.

– А завтра на бюро будем Игошина разбирать. Завел, понимаешь, моду – вступать в развратные действия с лицами! Он у нас простым выговором не отделается, обязательно с занесением. И ты выступи, врежь ему по-нашему, по-большевистски! Только помни: Игошин для партии не потерянный человек, нам такие позарез нужны!

– Да, не будем рубить с плеча. Семь раз отмерь – один ответ! До завтра, Алексей Иванович! – Уверенная фигура директора еще долго скрывалась в сумерках.

...В тесной прихожей Воронов встретил младшего сына Сергея, улетавшего на стажировку в Швейцарию с молодой женой Еленой, дочерью коллеги из соседней области. Таможенные формальности удалось преодолеть быстро.

– Совсем взрослый стал, Серега! – восхищенно сказал Воронов и потрепал сына по фиолетовому гребню на макушке.

Звякнули заклепки, значки и медали на кожаной безрукавке.

– Как говорится, из одного металла льют... Скоро мы таким, как вы, все бразды вручим, – пошутил он.

– А что? И примем, не испугаемся! – шуткой на шутку ответил сын.

– Не забудь передать привет директору «Нойцюрихербанка» доктору Дриттенрайху, большому другу нашей страны, не раз беседовавшему с Надеждой Константиновной. Да ты хоть с матерью-то попрощайся!

[Гость]

Наконец самолет с сыном и снохой превратился в серебристую точку над океаном.

– Вот и разлетелись все мои воронята, – вздохнула Анастасия Петровна. – Вася в Штатах, Алена в Париже, а теперь вот и Сереженькин черед наступил... Не зря ведь говорится, что материнское сердце – вещун... Знала же я, что так и будет, когда за тебя замуж выходила...

Она заплакала, не скрывая нахлынувших слез. На ее все еще нестарой шее гордо сидела красавица голова. Алексей Иванович обнял жену уверенной рукой и невольно подумал: «Годы проходят, а мои чувства к Анастасии по-прежнему свежи и крепки. Должно быть, так уж устроены мы, коммунисты».

Анастасия Петровна сразу же увлекла его в спальню.

– Это изделие выдающихся мастеров арабского мира, изготовленное под бомбами израильских агрессоров, – указала она на кровать, занимавшую добрую половину спальни. – Ты же знаешь, любимый, что даже незначительная перестановка мебели способна придать любовным играм дополнительную окраску. Усиливается приток крови, учащаются дыхание и сердцебиение. Наши годы – это далеко не старость. Вы еще долго можете наслаждаться всей гармонией полноты личной жизни.

– Да, – невольно согласился Алексей Иванович. – И знаешь, какое совпадение? Сегодня то же самое, почти слово в слово, говорила мне наша новая заведующая идеологическим отделом Ирина Прокопьевна Пинкова, когда я внезапно распорядился заменить венские стулья на финские. Видно, и впрямь наши женщины меняются, желая встать вровень со своими зарубежными товарками.

.

[Гость]

...Уже позже, укладываясь по стародавней, комсомольской еще, привычке поверх жены, Алексей Иванович невольно сказал:

– Настя, ты помнишь моего предшественника на посту первого секретаря краевого комитета партии, который пятнал звание коммуниста с танцовщиками в балете? Партия нашла ему дело по душе, доверив Большой театр...

– Правильно ты говоришь, Алеша, – ответила Анастасия Петровна, размашисто поднимая тяжелые, нестарые еще бедра. – Только ты не такой – ты волевой, целеустремленный, не скованный стереотипами в партийной работе...
Светало»

[Гость]

Военный план

[Гость]

Джентльмены в поисках десятки или Возбужденные Резолюцией

Господа все в Париже. Эта нехитрая фраза на тот момент действительно была правдой. А именно – интересующие нас господа Робер Эпинский и Арон Раканович действительно были в Париже. Этим блеск их положения и ограничивался. Денег не было настолько, что они вместе с Матильдой Раканович проживали в благотворительном доме Толстовской общины Парижа. Суровыми и тяжкими словами Робер и Арон поминали Уильяма Фрея, который на закате жизни склонил вельможного пахаря к вегетарианству. Но выбора не было. Фальшивый заяц и морковные котлеты стали непоколебимой основой питания изгнанников.

Однажды между Ароном и Матильдой состоялся следующий разговор (спасибо Ильфу и Петрову):
— Арон, пойдем обедать!
— Мне не хочется. Я вчера уже обедал.
— Я тебя не понимаю.
— Не пойду я есть фальшивого зайца.
— Ну, и глупо!
— Я не могу питаться вегетарианскими сосисками.
— Сегодня будешь есть шарлотку.
— Мне что-то не хочется.
— Говори тише. Все слышно.
— Значит, ты предпочитаешь собачину диетическому питанию? — закричала Матильда
— Да говори тише! — не менее громко закричал Арон. — И потом ты ко мне плохо относишься. Да! Я люблю мясо! Иногда. Что же тут дурного?
— Лев Толстой,— сказала Матильда дрожащим голосом,— тоже не ел мяса.
— Да-а,— насмешливо ответил Арон,— граф ел спаржу.
— Спаржа не мясо.
— А когда он писал «Войну и мир», он ел мясо! Ел, ел, ел! И когда «Анну Каренину» писал — лопал, лопал, лопал!
— Да замолчи!
— Лопал! Лопал! Лопал!
— А когда «Крейцерову сонату» писал, тогда тоже лопал? — ядовито спросила Матильда.
— «Крейцерова соната» маленькая. Попробовал бы он написать «Войну и мир», сидя на вегетарианских сосисках!

С этими словами Арон выскочил из комнаты хлопнув дверью, выстучал азбукой морзе матерное предложение про Льва Толстого и покинул приют толстовцев, погрузившись в парижские кварталы. С этого происшествия, как ни странно все и началось.

[Гость]

Днем спустя Робер Эпинский сидя в своей комнате мрачно подводил дебет с кредитом. Хотелось есть. Но вот вареную морковь которую склонный к излишней фантазии и теософии повар называл «Стрелами Арджуны» есть категорически не хотелось. Более того, желудок подавал недвусмысленные намеки, что в случае контакта с этой субстанцией он сразу же вернет ее обратно наружу. Сам же Эпинский размышлял что данный продукт пригоден только для того что бы кормить им самого повара. Причем ректрально. Но все таки: «есть или не есть»? Пока Робер решал этот онтологический вопрос, он разрешился сам собой.
В двери возник Арон Раканович, веселый и возбужденный. Оказалось, что он нашел припрятанный за плинтусом его комнаты предыдущим постояльцем царский червонец и теперь собирался угостить друга мясным и алкогольным обедом. Концентрация желудочного сока в организме Эпинского достигла уровня, который позволил бы претендовать на запись в книге рекордов Гиннеса.

Кулинарная фантазия направила Ракановича и Эпинского в ресторан одесской кухни «Привоз». Сделав заказ, утомленные морковью эмигранты взяли газету, которая чуть было не испортила им аппетит. Великие державы в своей резолюции призвали Советскую Россию к участию в Генуэзской Конференции!! Это было неслыханное потакание Красному Чудовищу!! Негодование впрочем не помешало молодым людям заказать графин водки и даже приступить к его уничтожению.
И вот в этот момент начались вещи настолько невероятные, что даже маститый советский фантаст Алексей Толстой (в отличие от знаменитого родственника страстный мясоед и бонвиан) не осмелился бы описать их в своих романах. Подошедший к друзьям хозяин ресторана Фима Фидельман в самых почтительных выражениях попросил их проследовать в приватный кабинет, где их за свой счет хочет угостить некое значительное лицо. Лицо оказалось представителем парижской семьи Ротшильдов. О чем друзья с ним говорили осталось тайной почти для всех, но в итоге разговора у друзей появились большие деньги, обещания политической поддержки и экзальтированная барышня Милена дэ Енниоль, троюродная племянница главы парижской семьи Ротшильдов. Барышня была живым ключом к банковским переводам от Ротшильдов, осуществляла негласную функцию присмотра и имела тайное задание ликвидировать Ракановича и Эпинского в случае провала. На этот случай барышня обладала навыками скрытного проникновения, владения коротким дробящим оружием и личной склонностью к битью людей оным оружием.

[Гость]

На этот случай барышня обладала навыками скрытного проникновения, владения коротким дробящим оружием

спасибо

[Гость]

спасибо

рад, что понравилось, анон)